Марина ЦВЕТАЕВА  
 
Мне кажется, что рожки от козла
И ножки тоже,
Поглядите сами...
Здесь волчья стая, кажется, была...
Вон бабушка закрылась рукавами.
Я думаю,
Что он, оставшись жив,
Меж нами стал бы символом прощенья,
И грех сиюминутный опустив,
Поднялся б над "козлами отпущенья".

Анна АХМАТОВА
  
 
Hе плачь.
Такое время года.
Такие темные дела.
Ему была дана свобода -
Hо волки...
Hет, увы, козла.
Останки мне напоминают -
Рога, копыта, шерсти клок...
Hельзя оплакивать, родная,
Все,
Что лежит у наших ног.

Осип МАHДЕЛЬШТАМ
 
Hи к чему в белой ночи козленку гулять.
Волки тоже изрядно умеют стрелять.
И останутся рожки, да ножки, да хвост,
Хоть козел - Одиссей и, конечно, не прост.
И всплакнет Пенелопа, молитву творя,
Где-то шлялся козел, а ее в лагеря...
Прах его по утрам окропляет роса...
Петербург, где найду я козлов адреса?

Пожалуй,любимое...
 
Hиколай ГУМИЛЕВ
 
О, Горе!
Злые кружева
Сплелись венком полночных аур.
Ей не нужны, увы, слова,
Hемые слезы точат траур.
О, Горе! Горе!
Волчья сыть
Сгубила гордого марала!
Его нельзя похоронить.
Его осталось очень мало.

Иннокентий АHHЕHСКИЙ
 
В Царскосельском, пасторальном месте
Бабушка от горя чуть жива.
Лишь проснулась, ей дурные вести
Принесла соседская вдова.
Там за лесом,
Hа краю опушки,
У пруда
В преддверии ночи.
Волки съели козочку старушки,
Даже рожки неизвестно чьи.

А. Блок:
 
Волков милльоны, нас, козлов, же тьмы.
Попробуйте сразиться с нами.
Да, козлики. Да, серенькие мы.
С копытами и острыми рогами.
Теперь откушать плоти наш черед.
Так трепещите ж волки перед нами!..
 

ПС.
Отговорился. Глянем на итог:
Рожки да ножки вьюга заметает.

scrible-scrable,  Galadriel, даешь козлов продолженье!!!!!

Тётушка Лень, ну, ты мертвого уговоришь!!
Анна Ахматова
 

Я у бога просила, старая:
Сохрани мне козлика, господи!
За здоровье его много слез поди
Пролила я ночами, старая.
 
Но ушел от меня мой серенький,
Не взглянул даже, как я плакала.
Лишь цепочка на шейке звякала,
Когда в лес убегал мой серенький.
 
А ведь чуяло сердце вещее,
Что печаль мне от бога завещана -
Видеть рожки его ветвистые
Да копытца, когда-то быстрые.
 
Игорь Северянин
 

У старушки колдуньи,
крючконосой горбуньи,
козлик был дымно-серый, молодой, как весна.
 
И колдуньино сердце
в тихо грозовом скерцо
трепетало любовью, как от ветра струна.
 
На газоне ажурном
златополднем пурпурным
так скучающе-томно козлик смотрит на лес.
 
Как мечтать хорошо там,
сюпризерным пилотом
отдаваясь стихийно тишине его месс.
 
Ах, у волка быть в лапах
и вдыхать его запах -
есть ли в жизни экстазней, чем смертельности миг.
 
И старушке колдунье,
крючконосой горбунье,
подарить импозантно лишь рогов своих шик.
Владимир Маяковский
 

Скрипела старуха,
телега словно,
кха,
кхо,
кхе,
кхи.
 
Великолепно мною уловлены
старухины все грехи.
Дрянной старухиной
хаты возле
разрушенный
был
хлев.
 
Маленький, миленький серенький козлик
валялся там на земле.
Вздумалось козлику в лес погуляти -
какое же дело мне.
Нo я, старуха,
аккумулятор
 
загубленных козьих дней.
А мне, козлы, те, кого обидели,
всего роднее и ближе.
Видели,
 
как собака бьющую руку лижет?
Напали на козлика серые волки,
душу кровью облив.
Встала дыбом
испуганным, колким
седая щетина земли.
Остались бабушке рожки да ножки.
Теперь ей козе какой?
В алтаре
альтами
звезды крошки
с о   с в я - т ы - м и   у - п о - к о й !
 
A.H. Вертинский
 

Куда же вы ушли, мой серенький, мой козлик,
с бубенчиком на лбу и с лентой на рогах?
Грустит ваш сад. Наннет-старушка плачет возле
об умершей любви, о майских прошлых днях.
 
В последний страшный час я видел вас так близко,
в далекий темный лес вас мчал кабриолет.
Под тяжестью волка потом вы пали низко,
лишь ножки и рога оставив для Наннет.
 
Сергей Есенин
 

Рязанские лощины,
коломенская грусть.
Одна теперь в долине
живу я и томлюсь.
 
Козел мой златорогий
гулять умчался в лес.
И свечкой четверговой
горел окрай небес.
 
Рычали гневно тучи,
мотали головой,
уступы тьмы дремучей
глотали тучий вой.
 
Я проклинаю Китеж
и тьму его дорог,
восстал бездонный вытяж,
разорван козий бог.
 
Стучали волчьи зубы
в тарелки языков.
Опять распят, погублен
козлиный Саваоф.
 
О, лебедь гнутых рожек
и ножек серый гусь.
Рязанские дорожки,
коломенская грусть.
 
Марина Цветаева
 

Вчера лишь нежила козла, -
Слиянье черного и белого,
А нынче я уж не мила -
"Мой козлик, что тебе я сделала?"
 
Вчера еще в ногах лежал,
Взаимно на него глядела я,
А нынче в лес он убежал -
"Мой козлик, что тебе я сделала?"
 
И серым волком в злом бору
Похищенное, похищенное,
Ты, счастие мое, ни тпру,
Ни ну - сожратое, сожрённое.
 
И только ножки да рога,
Вот - ножки да рога успела я
Прибрать от зверского врага -
"Мой козлик, что тебе я сделала?"
 
Как жить теперь - в сухом огне?
Как в степь уйти заледенелую?
Вот что ты, козлик, сделал мне!
"Мой козлик, что тебе я сделала?"
 
Борис Пастернак
 
ВАРИАЦИИ БЕЗ ТЕМЫ
 
Старуха. Домик. Хлев и серый козлик.
И ничего. И к козлику любовь,
Что каждый мускул мускусом пронижет,
Мускатным шумом пенным, как прибой.
И небо грузным куполом соборным
Над бором, взбросившим, как бровку, вверх
Фестоны темные бессонных сосен.
И ничего. Старуха. Козлик. Лес...
Рвалась на волю волн озонных жажда
Сплошным "ме-ме": туда, туда бы, в бор!
Играя в прятки перед тем, как прянуть,
В бору мечась, волчком вертелся волк!
И призмой слез уже в глазах козлиных
Расколот мир на эллипс и на ромб...
Козленка нет. Старуха, хлев и домик.
Рога и ножки. Больше ничего.
 
Илья Сельвинский
 
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА
 
Козлик, конечно, тоже пушной зверь,
Как, скажем, сайгак или кабарга,
Но любила его не за это, поверь,
Дряхлая старуха, старая карга,
А просто ей нравилось, что (у, такие зюзики!)
Мягкие, пушистые, серенькие пузики.
 
Раз козлик пошел погулять в лес,
И тут начались всевозможные толки,
Но как бы то ни было - козлик исчез,
Напали на козлика серые волки.
А всякие шухи да перешухи -
То лишь одни неясные слухи.
 
Конечно, был бы я Киплинг Редьярд,
Я знал бы, что волк рассказал волчихе.
Да где уж нам уж - и за мильярд
Не разберусь я в этой неразберихе,
Скажу лишь то, что знал еще крошкой:
Оставили бабушке рожки да ножки.
 
Самуил Маршак
 

Жила-была бабушка,
А сколько ей было лет?
Сколько зим, столько лет -
Ста еще нет.
А было ей девяносто четыре года.
А кто у нее был?
Серый, двурогий, четвероногий.
Козленок.
А как она к нему относилась?
А вот и не относилась,
А без конца с ним носилась,
Бабушка козлика очень любила,
Вот как, вот как, очень любила.
Вздумала бабушка козленка прогуливать:
Мы дадим козленку
Мягкую попонку,
Мы дадим на ножки
Новые сапожки,
ДДТ на рожки,
Чтоб не грызли блошки.
А сама запахнула халат
И пошла готовить салат.
Возвращается -
Ни козленка, ни попонки,
Ни сапожек не видать,
А двурогий, двудвуногий
В лес умчался погулять.
Не было в том лесу ни одной елки,
 
Но зато были серые волки.
А голодные волки очень грубы,
А у этих волков острые зубы.
Напали на козлика серые волки.
Вот как, вот как, серые волки.
Заплакал козленок тонко-тонко,
А волки сорвали с него попонку,
Загрызли козленка лесные подонки,
Вот и пришел конец козленку.
А на память о бедной съеденной крошке
Оставили бабушке рожки да ножки,
Вот как, вот как, рожки да ножки
 
И. Бабель
 
В глубине двора, распираемого пронзительными запахами лука, мочи, пота и обреченности, полуслепая бабушка Этка колдовала над сереньким козленком. Багровое лицо ее, заросшее диким мясом и седой щетиной, хищно склонялось над лунными зрачками, негнущиеся распухшие пальцы шарили под замшелым брюхом, ища вымя.
"Дурочка, - страстно бормотала Этка, - куда ты спрятала остальные титьки, рахуба несчастная?" Розовые глаза козленка застенчиво мигали.
"Молодой человек, - строго сказала мне Этка, - знайте, что если бог захочет, так выстрелит и веник. Пусть они мне продали не козу, а козлика, все равно я его люблю, как свое дитя люблю!"
Прошел месяц. Весна текла над нашим двором, как розовая улыбка. В ликующих лучах малинового заката навстречу мне сверкнули перламутровые бельма старой Этки. Она несла в грязном переднике козлиные рога и ножки и скорбно трясла седой головой.
"Молодой человек! - крикнула она страстно рыдающим хриплым голосом. - Я вас спрашиваю, где бог? Где этот старый паскудник? Я вырву ему бороду! Зачем он наплодил волков, хвороба на них! Они съели моего козленка, мое сердце, мою радость: он убежал в лес, как дурачок, а они напали на него, что это просто ужас!"
Я молча отошел в сторону, давая излиться этому гейзеру скорби
 
Александр Твардовский
 

В стороне родной Смоленской,
За околицей села,
В бедной хате деревенской
Бабка старая жила,
Да по слабости по женской
Завела себе козла.
И на серого любимца
Надышаться не могла.
Знать, недаром говорится,
Что любовь бывает зла:
Мол, как сердце разгорится,
Так полюбишь и козла.
Козлик, даром что скотина,
Заскучал не без причины
(Примечай, куда я гну):
Род козлиный - что мужчины,
Подавай им новизну.
Не мила изба родная
И двора того не жаль,
Где от самого от края
Открывалась даль степная,
А за ней лесная даль.
Вот он, лес! В строю могучем
Встали сосны, словно полк,
А из чащи из дремучей
Злой бедою неминучей
Тут как тут явился волк.
Бабка следом, что есть духу,
Прямо в лес. Ни боже мой!
Рожки козлика старуха.
Унесла к себе домой
И омыла их, горюха,
Горькой бабьею слезой...
"На старуху есть проруха" -
Было сказано не мной.
А. Барто
 

Наша бабка горько плачет:
- Где мой козлик? Где он скачет? -
Полно, бабка, плачь не плачь -
В лес умчался твой рогач.
А живут в лесном поселке
Живодеры, злые волки,
И напали на него
Ни с того и ни с сего.
 
Повалили Козю на пол,
Оторвали Козе лапы,
Сгрызли спинку, шейку, грудь -
Козю нам уж не вернуть.
Тащит бабка по дорожке
Козьи ножки, козьи рожки...
- Ни за что я их не брошу,
Потому что он хороший.
 
Андрей Вознесенский
 

Старушка в чепце из оборок гофре
(Такой бы писал ее Рембрандт ван Рейн)
Ласкала козленка, тая под фуфайкой
Не сердце - любовью пылающий факел.
А серенький козлик, двойник сюрреальный
Трагической козочки у Эсмеральды,
Томился от скуки в домашнем кругу
И дал стрекача, описавши дугу,
В тот бор густорослый, где в поисках пищи
Похабная морда, матерый волчище,
Кошмаром из Гойиной фантасмагории
Шнырял втихаря по лесной территории.
Его носище гнусный
Унюхал на ходу
Заманчивый и вкусный,
Козлиный терпкий дух.
А зубы, зубы волчьи
Ой до чего остры!
О, как он хряпал молча,
Как чавкал, рвал и грыз!
А рожки и ножки не смог одолеть,
Оставил старушке на память, подлец...
О хищники, гады, я вас ненавижу!
Нет, в жизнь ненадолго вам выдали визу:
Ни счастья, ни сна, ни покоя мне нету,
Пока мы от вас не очистим планету.
 
Собирательный поэт-песенник
 

За курганами в дальней избушке
(До заставы четыре шага)
Козлик серенький жил у старушки,
А вокруг зеленела опушкой,
Голубая шумела тайга.
Антарктида, Атлантида
И звездные края -
Романтика, романтика,
Мечта моя!
 
Всю любовь материнского сердца
Та старушка козлу отдала
И настоем ромашки и перца
Мыла стены, окошки и дверцы,
Чтоб не мучили блохи козла.
Антарктика, Атлантика
И звездные края -
Романтика, романтика -
Мечта моя!
 
Не томила козленка безбурность
И уют обжитого угла.
В нем кипела мятежная юность,
Жажда подвига в сердце проснулась
И в таежную даль увлекла...
Антарктика, Атлантика
И звездные края -
Романтика, романтика -
Мечта моя!
 
Он на тропах лесных встретил смело
Волчью стаю - исчадия зла!
Вражья сила его одолела,
И печально в тайге прозвенела
Лебединая песня козла...
Антарктика, Атлантика
И звездные края -
Романтика, романтика,
Мечта моя!
 
Поискала любимца старушка -
Только ножки нашла да рога...
Сиротою осталась в избушке,
А вокруг, зеленея опушкой,
Голубая шумела тайга.
Антарктика, Атлантика
И звездные края -
Романтика, романтика -
Мечта моя!
Ф.-Г. Лорка
 

О старухе, в козла влюбленной,
Звонкое сердце, пой!
Волос ее - зеленый,
Голос ее - голубой!
 
В четыре часа пополудни
Козлик ушел в лес.
В четыре часа пополудни
Солнце ушло с небес.
 
Колючие пальмы - елки
Стоят фалангою свеч.
Колючие шельмы - волки
Сгрызли голову с плеч.
 
Кривые козлиные рожки
Раскинулись крючьями рек.
Прямые козлиные ножки
Навек прекратили бег.
 
Про рожек еще пару,
Про четыре пары копыт
Слушаю плач гитары -
Стонет, дрожит, звенит.
 
Каморка. Горькая корка,
Санто Карбон* на стене.
Федерико Гарсиа Лорка,
Спой, сынок, обо мне!

Как женщинам нравится тема козлов- то,  оказывается

scrible-scrable, Маршак убил, Бабель доконал!!!  
А это я буду на ночь читать:
 
Каморка. Горькая корка,
Санто Карбон* на стене.
Федерико Гарсиа Лорка,
Спой, сынок, обо мне!
 
Ах,да..и Барто,которая по женской слабости завела козла..ХОРОШО!!

Galadriel, не, Лорка краше
 
scrible-scrable, Козлов, ушей и рОгов два! Сиять, и ни каких гвоздей! В зубах у волка славных  
Блин, и меня пробило! А ещё есть?

Тётушка Лень, ну совсем не много..
Симеон Полоцкий
 
Благороднiи, блаточестивiи,
государи премилостивiи.
О козлi и стapyci рЪчь будеть наша,
аки вещь живу узритъ милость ваша.
Старуха древня въ градЪ нЪкоемъ бяша,
козловi брадата вельми любяша.
Але взалкалось тому козляти
во темнiи лЪси идти гуляти.
Худый обычай у волковъ бываетъ,
козловi узря, его терзаютъ.
Увы, увы, и козi и poзi
козловi убита лежатъ на дорозi.
Юнымъ се образъ старЪейшихъ слушати,
на младый разумъ свой не уповати.
 
Н.М. Карамзин
 

Любезный читатель! Сколь приятно и умилительно сердцу видеть дружбу двух существ любящих. Всей чувствительной натурой своей бедная старушка любила серенького козлика; знайте же, грубые сердцем, что и крестьянки чувствовать умеют.
Но увы! Сколь часто неблагодарность, сия змея, на груди человеческой отогретая, свивает себе гнездо в душах существ обожаемых.
Сей серенький козлик был склонен более к опасностям жизни бурной, нежели к прелестям мирного существования селянина на лоне сладостной Натуры под кущами зеленых садов, среди цветущих дерев и приятного ручейков лепета.
В чаще непроходимых дубрав нашел наш серенький козлик погибель свою от острых когтей и зубов косматого чудовища лесов Гиперборейских - серого волка. Лишь в знак любезной памяти дружбы и умиления сердечного оставило оное чудовище бедной старушке, горькие слезы в тиши ночной проливавшей, рожки и ножки существа, столь горячо любимого и столь печально погибшего
 
И.Л. Крылов
 
У старой женщины, бездетной и убогой,
Жил козлик серенькой, и сей четвероногой
В большом фаворе у старушки был.
Спал на пуху, ел сытно, пил допьяна,
Вставал за полдень, а ложился рано:
Ну, словом, жил
и не тужил.
Чего же более? Но вот беда —
Мы жизнью недовольны никогда:
Под сению дерев на вольной воле
Запала мысль козлу прогулку совершить,
И, не раздумывая доле,
В соседний лес козел спешит.
Он только в лес — а волк из лесу шасть!
В глазах огонь, раскрыл грозящу пасть —
И от всего козла осталося немножко:
Лишь шерсти клок, рога да ножки.
 

* * *
Сей басни смысл не трудно угадать:
Не бегай в лес, коль дома благодать.
 
Семен Юшкевич
 

Старая Ита была очень бедная женщина, и козлик у ней был, ой так это же мармелад, антик марэ, что-то особенное, а не козлик! Ой, как Ита его любила! Как свое дитё она его любила. Но, как говорится, козла сколько ни люби, а он все в лес смотрит. Ну, так он убежал. В лес убежал. Гулять ему захотелось. А в лесу, думаете, что? Волки, уй, какие волки! Серые, страшные, с зубами. Разве они имеют жалость к еврейскому козленку? Ну, так они его таки да съели. Только рожки да ножки остались. Ой, как Ита плакала! Как малое дитё она плакала.
 
Сергей Городецкий
 

Стоны-звоны, перезвоны,
дили-дон, колокола.
Стены выбелены бело.
Мать игуменья имела
длиннорогого, серого, тонконогого козла.
Ах, леса мои родные,
зелень-кудри купола,
вы раскройтесь, вы впустите,
спрячьте серого козла.
Надоело бегать зря
по лугам монастыря.
 
Ой, хрипело, ой, хрустело,
волка зелены глаза;
повалили, раскрошили,
словно дерево гроза,
повалили, раскрошили,
только ножки пощадили.
Только ножки да рога
мать игуменья собрала.
Жарко свечка запылала,
свечка чиста четверга.
 
Алексей Ремизов
 
Смрад от козла пошел.
Пахкий, жёглый смрад. Заегозила старуха: "Ух, хорошо. Люблю".
А козел бычится, копытом в брюхо: "Уйду я от тебя, наянила ты мне. В лесу шишки сосновые, дух зёмный, ярый".
Убег,
копытами зацыкал, аж искры пых, пых.
А в лесу волк сипит, хорхает, хрякает, жутко, жумно, инда сердце козлятье жахкает.
Заскрыжил волк зубом; лязгавый скрыл, как ржа на железе.
Хрякнул,
хрипнул,
мордой в брюхо козлятье вхлюпнулся, - кровь тошная, плевкая, липкая.
Гонит старуха, рыдом ревет, рожки да ножки козлятьи собирает,
тонкие, неуёмные...
 
Cаша Черный
 

Убивалась старуха над козликом серым
(Плачь, чтоб тебя разорвало!).
Рожки целует (ну и манеры...).
Тьфу, даже мне жалко стало.
 
И чего смотрела старая дура?
Убежал ведь под самым носом.
Ну, а в лесу, брат, волки не куры,
Неприкосновенность личности у них под вопросом,
 
Любила, отдавала последнюю крошку
Да волкам козла и скормила.
Оставили бабушке рожки да ножки.
С волчьей стороны и это очень мило.
 
Виктор Гофман
 

Был старый дом, дом обветшалый,
был старый дом меж темных лип,
там, где река образовала
свой самый выпуклый изгиб.
 
Где старый дуб шептался глухо
и флиртовала с ним лоза.
А в доме том жила старуха
и с нею серая коза.
 
Коза казалась изваяньем
иль отражением небес.
Томима сладостным желаньем,
она ушла однажды в лес.
 
Был серый волк меж лип старинных,
жестокий волк среди дубов,
и близость чьих-то длинных, длинных
красиво загнутых рогов.
 
Мерцали розовые ножки
на свежей утренней траве,
и жалобно висели рожки
средь окровавленных ветвей.
 
Н. Олейников
 

Старенькая бабушка с козликом жила,
Серенького козлика "лапушкой" звала,
Мыла его мылом, чесала гребешком,
Питала витаминами и сладким творожком.
Но приелся козлику бабушкин уют,
В чаще хвойно-лиственной он нашел приют,
Где от волка серого был ему капут.
 
И остались бабушке, как утильсырье,
Рожки-ножки бывшего козлика ее.
Кружечка, боченочек, метелочка, совок,
Ты - моя козленочек, а я - твой серый волк.
Торопись, красавица, волка полюбить,
Если тебе нравится съеденною быть.
 
Александр Прокофьев
 

Вычегда, Мычегда, Тычегда, Гзёл!
Жил-был у бабушки серый козел.
Кондовой земли первозданная сила!
Бабушка козлика очень любила.
Старуха на ять и козленок на ять!
Вздумалось козлику в лес погулять.
Хвощи, гонобобель, палки да елки!
Напали на козлика серые волки.
Позарастали стежки-дорожки,
Осталися бабушке рожки да ножки.
Вычегда, Мычегда, Тегра, Оять!
Вспомнила бабушка Волкову мать...

scrible-scrable, породия на Прокофьева      
Аффтар жжот!!!

Alisa, Ты все перепутала. Это про любовь последнюю, личная трагедия, драма, любовь и кровь..     Хотя это можно расценивать как аллегорию, любила она его, любила, а он - козёл!!

scrible-scrable, Galadriel, класс, порадовали с утра!       Вещь!!!!   

Сева на древо за вишней полез,
Сторож Матвей вынимает обрез.
Выстрел! Раздался пронзительный крик...
"Сорок второй!" - ухмыльнулся старик.
 
О. Хайям
 

Плеч не горби, Матвей, и не нужно рыдать.
Гибель Севы ты можешь легко оправдать -
Столько вишен спас выстрелом, слава Аллаху!
Значит, осенью будет наливка опять.
 

М. Басё
 

Меток Матвей-сан.
Кровь юного самурая
Словно сакуры сок...
 

Р. Бёрнс
 

Пробираясь вдоль ограды,
Сквозь густой туман
По кустам чужого сада
Лезет мальчуган.
 
Он крадётся тише мыши.
Бьет мальчонку дрожь,
Но желудок просит вишен,
Что с него возьмёшь?
 
Если кто-то с арбалетом
Или же с мечом
Притаился рядом где-то,
Мы тут ни при чём?
 
И какая нам забота,
Если на беду
Подстрелил кого-то кто-то
Вечером в саду?!
 
В. Жуковский
 

Раз в июльский вечерок
(Дело было в среду)
Сева, шустрый как зверок,
В сад полез к соседу.
Грядки все поистоптал
Около калитки
И гороха два куста
Обобрал до нитки.
Испоганил клумбу роз,
Раскидал, подлец, навоз
Около овина,
А на хате сей вандал
Дёгтем крупно написал –
«Дед Матвей – скотина!»
 
Чем бы – мыслил юный тать –
Подразнить Матвея?
Может, вишню ободрать? –
Дельная затея!
И ничтоже не сумнясь,
Шалопутный Сева
Взмыл, над сторожем смеясь,
Кошкою на древо.
Вот уже набит живот,
А он вишни рвёт и рвёт,
Жадность застит очи.
Только вдруг над головой
Громко крикнул козодой,
Вестник полуночи.
 
Затаившись, словно вор,
Мальчик еле дышит...
Чу!... Легохонько затвор
Где-то щёлкнул, слышит;
Робко Сева вниз глядит:
В лунном блике света
Он увидел, как блестит
Дуло пистолета...
Ужас! Выстрел! Боль! Конец...
В сердце раненный юнец
Замертво свалился.
А сосед, суровый дед,
Хмыкнув: «Спёкся, дармоед?»,
В хату удалился.
 
И. Крылов
 

Проказник Сева, малый лет семи,
Считал, как говорят, себе на горе,
Что вишни слаще на чужом подворье.
Подобное случается с детьми.
Хоть маменька по десять раз на дню
Твердила: «Бог воров накажет строго»,
Но Сева все слова про Бога
Воспринимал как болтовню.
Решив откушать вишен всласть,
К соседу – шасть!
В саду он с ловкостью медведя
Залезть на дерево сумел,
Но так при этом нашумел,
Что всполошились все соседи.
И вот уже из-за ветвей
На Севу смотрит дед Матвей.
Он, паутинку сняв с лица,
Одним движеньем быстро, ловко
Из-под полы достал винтовку
И взял на мушку стервеца.
Дуплет! Посыпалась листва,
И старец хмыкнул: «Сорок два».
 
Мораль: не хочешь пулю в свой живот –
Не разевай на плод запретный рот.
 

. Пушкин
 

Июльским солнышком согретый
Благоухает старый сад.
Мне с детства дорог запах лета
И спелых вишен аромат.
Читатель, ты, наверно, тоже,
Когда был малость помоложе,
Любил в соседский сад залезть,
Чтоб ягод с дерева поесть.
Вот точно так же юный Сева,
Увидев пышные сады
И соблазнившись на плоды,
Решил отведать вишен с древа.
И ранним утром словно вор
Тайком полез через забор.
 
Не знал шалун, что спозаранку
Колхозный сторож дед Матвей,
Покинув тёплую лежанку,
В саду укрылся меж ветвей
И прихватил с собой берданку,
С которой в грозную "гражданку"
Уже командовал полком,
Слыв "Ворошиловским стрелком".
Он на непрошенного гостя
В прицел оптический глядит -
Хлопок! - и Сева вниз летит,
Ломая сучья, ветки, кости.
Убит воришка. Сторож рад,
Зарубку ставит на приклад.
 
Н. Некрасов
 

В каком году - не ведомо,
В каком краю - не сказано,
В деревне возле озера
Жил старый дед Матвей.
Росла у дома древняя
Развесистая вишенка -
Одна отрада дедушке,
Души не чаял в ней.
 
Но как-то тёмной ноченькой
Соседский отрок Всеволод
Незваный и непрошенный
Прокрался словно тать.
Решил по злому умыслу
Затеять штуку скверную
И с вишенки Матвеевой
Все ягоды сорвать.
 
Достал с заветной полочки
Старик свою двустволочку
И жахнул метким выстрелом
Злодею прямо в лоб.
А труп упрятал дедушка
В могилку возле вишенки
И сверху посадил ещё
Петрушку и укроп
 

А. Блок
 

Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): багровый закат,
И от самой земли поднимается в небо
Спелых вишен густой аромат.
 
Я в засаде сидел под кустами сирени,
Охраняя свой маленький сад,
И привычно ружьё положив на колени,
Слушал тихое пенье цикад.
 
Я заметил тебя совершенно случайно
По дрожанию вишенных крон.
И довольный, что смог разгадать твою тайну,
Улыбнулся и вставил патрон.
 
Ты рванулся движеньем испуганной птицы,
И духами вздохнул ветерок,
Зашептала листва, и сверкнули зарницы,
Когда я нажимал на курок.
 
И на выстрел в ответ где-то грянули струны,
И запели смычки о любви...
Ты недвижим лежал ослепительно юный,
Незнакомый мне мой визави.
 
Соком вишен и кровью обильно полита
Покраснела как небо трава...
Я стоял и читал отходную молитву,
Но стучало в висках: "Сорок два!"
 
В. Маяковский
 

В самом
            разгаре
                        лето.
В саду
            у деда
                        Матвея.
Густо
            висят
                        на ветках
Вишни,
            кровью
                        алея.
 
Кто там
            словно
                        разбойник
Тайно
            лезет
                        на древо?
Сорок
            второй
                        покойник -
Сева!
            Сева!
                        Сева!
 
Г. Гладков
 

Поспели вишни в саду у дяди Моти,
У дяди Моти поспели вишни,
А дядя Мотя чем-то занят в доме с тётей,
А мы под вечер погулять, как будто, вышли...
 

А ты, Григорий, не ругайся,
А ты, Севка, не кричи,
А ты с кошёлками не лезь поперед всех!
Поспели вишни в саду у дяди Моти,
А вместо вишен теперь весёлый смех.
«А ну-ка, Севка, слезай скорей оттуда!»
А он все вишни в рубаху спрятал.
«Ты что, добычу утаить решил, паскуда?
За эти штуки на перо его, ребята!»
 

А ты, Григорий, не ругайся,
А ты, Севка, не кричи,
Теперь в рубаху можешь складывать кишки!
Поспели вишни в саду у дяди Моти,
Так наполняйте кошёлки и мешки.
«Ребята, главное – спокойствие и тише!»
«А как заметят?» – «Не, не заметят.
Оставим Севку и по-быстрому, как мыши,
Айда по хатам!» – приказал соседский Петька.
 

А ты, Григорий, не ругайся,
А ты, Севка, не кричи,
Пока нет шухера, нам сваливать пора.
Мы скажем: «Севку зарезал дядя Мотя!»
Пусть дядю Мотю повяжут мусора.
 
К. Чуковский
 

Часть первая
 
Маленькие дети!
Ни за что на свете
Не ходите в садик
Вишни воровать!
В садике охрана,
В садике капканы,
В садике большие,
Злые доберманы
Будут вас кусать,
Бить и обижать, -
Не ходите, дети,
Вишни воровать.
В садике опасно!
Там, среди ветвей,
Прячется ужасный
Дед Матвей!
Он охраняет ягодки
От маленьких детей -
Гадкий, нехороший, жадный дед Матвей!
И папочка, и мамочка
Под деревом сидят,
И папочка, и мамочка
Севе говорят:
"В садик не ходи ты,
Да-да-да!
Вишни ядовиты,
Да-да-да!
Позабудь о садике
Думать навсегда!"
 
Часть вторая
 
Но папочка и мамочка уснули вечерком,
А Севочка - в лазеечку, в садик прямиком, -
К вишенкам! К вишенкам!
Вдоль по садику гуляет,
С веток вишенки срывает, -
Ну и ягодки!
Вот так ягодки!
Вдруг из зарослей малины
Кривоногий и хромой
Дед выходит с карабином
И качает головой:
"Что же, Сева, прямо скажем -
Я поймал тебя на краже.
Ты - воришка и грязнуля!
Полюбуйся на себя.
У тебя в вишнёвом соке,
Руки, ноги, губы, щёки.
Даже пулю, даже пулю
Жалко тратить на тебя!"
Он страшными глазами сверкает,
Он страшными зубами стучит,
Свинцом карабин заряжает,
И страшное слово кричит:
"Абгемахт, оголец! Настаёт тебе конец!"
Сева плачет и рыдает,
И Матвея умоляет:
"Разлюбезный дед Матвей,
Сжалься, ради Бога,
Отпусти меня скорей
К милому порогу!
Я от мамы убегать
Никогда не буду
Вишни с дерева срывать
Навсегда забуду!
Но услышал он в ответ:
"Не-е-ет!!!"
Сам Матвей-то не шутит,
Руки-ноги верёвками крутит,
На него карабин наставляет
И в сердце прицельно стреляет.
Сева, падая, громко кричит:
"Ай, болит! Ай, болит! Ай, болит!".
........................................
А папа и мама под вишней стоят,
На мёртвого Севу глядят
И плачут, и плачут, и плачут!

.. продолжение...
 
А. Барто
 

Не укрыла Севу ветка,
Дед Матвей стреляет метко.
От воришек вишни спас
Сторож сорок с лишним раз.
 
. Твардовский
 

Помню, летом это было,
Солнце с неба так и жгло.
Наша рота проходила
Через старое село.
 
Ох, непросто быть солдатом,
Вечно хочется еды...
А вокруг у каждой хаты
Дразнят пряным ароматом
Деревенские сады.
 
Сквозь забор дощатый, ветхий
Наблюдать бойцы могли,
Как под ягодами ветки
Наклонились до земли.
 
- Стоп, ребята, не соваться!
Вон Матвей сидит с "винтом".
- Разрешите попытаться!
Там, где заросли акаций,
Я пролезу под кустом.
 
Старшина вздохнул устало:
"Кто из вас такой смельчак?"
Вышел Сева, запевала,
Балагур и весельчак.
 
- Я же вырос в этом крае,
Каждый кустик мне - родня.
Я пути такие знаю,
Что поди поймай меня!
 
Это дело мне в охоту,
Мигом вишни обтрясу
И назло Матвею-жмоту
В вещмешке на нашу роту
Спелых ягод принесу.
 
- Значит, хочешь быть героем?
Ну, добро! Давай, солдат!
Если что, тебя прикроем.
Вот, возьми мой автомат.
 
Сева сдул с усов махорку,
Портупею подтянул
И, одёрнув гимнастёрку,
По зелёному пригорку
Словно ящерка скользнул.
 
Хороши у нас ребята!
По колено им моря.
Там, где фрицам страшновато,
Нашим - всё до фонаря.
 
Но Матвей был где-то рядом.
Он отрыл себе окоп,
Притаился и за садом
Словно снайпер из засады
Наблюдал в свой перископ.
 
Всё случилось очень быстро.
Дело в том, что наш герой
Был хорошим гармонистом,
А разведчик - никакой.
 
В сад пролез он и беспечно
Сбором ягод занят был,
А о стороже, конечно,
Просто напрочь позабыл.
 
А Матвей, заметив вора,
Передёрнул свой затвор,
Без судьи и прокурора,
И без лишних разговоров
Скорый вынес приговор.
 
И пробившись сквозь медали,
Пуля ткнула Севу в грудь.
Мы Матвея расстреляли,
Вишни чисто оборвали...
Только парня не вернуть.
 
С. Михалков
 

Шёл по саду ученик
Сева – злостный озорник.
В ранце с двойками тетрадки,
Сигареты и рогатки.
 
Сразу видно, мальчуган
Был отпетый хулиган.
 
Сева нынче раньше срока
Убежал гулять с урока,
Мысля в сад чужой залезть,
Чтобы вишен там поесть.
 
Но не знал, что дядя Мотя
Из кустов за ним следит,
Что орудие на взводе,
Что он вора не простит.
 
Дядя Мотя на посту,
Видит вора за версту.
 
Отогнув рукою ветку,
Чтобы лучше видеть цель,
Дядя Мотя очень метко
Засадил в него шрапнель.
 
И летят ошмётки Севы
По округе вправо-влево.
Кража вишен – не игра,
Не доводит до добра.
 

Л. Филатов
 

Из знакомых мне людей
Рыжий Севка-прохиндей,
Заявляю фицияльно,
Был ворюга и злодей.
 
Подтверждаю, энтот гад
Трижды лез в Матвеев сад,
Тырил ягоды мешками.
Вон, под вишней компромат.
 
Ну, Матвей-то не дурак,
Сам всё знает - что да как.
Сел с ружьём в саду в засаду,
Чтоб пресечь сей кавардак.
 
Видит - Севка словно тать
Лезет вишню обметать.
Он и выстрелил навскидку.
В чём промблема, вашу мать?
 
Да, конфуз на энтот раз
Приключился здесь у нас:
Целил в задницу и солью,
А попал-то пулей в глаз.
 
Не пойму, ядрёна вошь! -
Сорок раз одно и то ж.
То ли мушка покосилась,
То ль он в снайперы не гож?
 

А. Розенбаум
 

Гоп-стоп,
Мы подошли из-за кустов.
Гоп-стоп,
Ну, что же, Сева, ты готов?
Вот здесь, под вишней на пригорке
Место для разборки.
Оставь пустые отговорки,
Мы ведь не шестёрки.
Короче, в завтрашней "Вечёрке"
Ты свой увидеть сможешь некролог.
 
Гоп-стоп,
Ты, Сева - сявка, а не вор.
Гоп-стоп,
Зачем нарушил уговор?
Ты лучше вспомни ту малину
И с вишнями корзину,
Как на ягодах нас кинул
Ровно на полтину.
Ну, в общем, не тяни резину.
Пощады нет. Кончай его, Матвей.
 
И. Бабель
(Локи 0)
 

ИЗ "ОДЕССКИХ РАССКАЗОВ"
 
    История эта началась за синагогой, возле кладбища, где сошлись Беня Крик и старый Мотя Терц. Беня был уже тогда Королем, но что такое Король для человека, который тридцать лет как похоронил сам себя, в душе у которого вечная сушь, а глаза видят дальше, чем вы можете себе представить?
    - Я вам скажу вот что, - говорил Беня. - Я вам скажу, что если я не получу с вас таки этих несчастных денег - и видит Бог, дело уже не в деньгах, потому что когда они есть - это даже не праздник, а когда их нет - так это для того, чтобы мы не спали, как тетя Рая, когда у нее вынесли из дому всю мебель, - то вы просто сами не знаете, каким вы станете знаменитым. Про ваш сад не только напишут в газетах, но будут еще сочинять мемуары, а вы станете с этого плакать.
    И вы знаете, что ответил ему старый Терц?
    - Приди и возьми, - сказал он. И еще он сказал: - Тридцать восемь раз ко мне приходили, чтобы взять моей вишни. И где они теперь?
    И Беня, который не мог так просто поднять руку на почтенного старика, крикнул дико и пошел, не оглядываясь, в сторону, а шоколадный его пиджак развевался и топорщился как хвосты турманов, которых разводят младшие Кофманы, пока не подрастут и не окажутся пристроены к делу.
    И, конечно, Беня позвал молодого Севу, русского, который давно просился к нему, и которого надо было попробовать, и сказал ему вот что:
    - Ты знаешь старого Мотю Терца, и ты знаешь его сад. Мне нужно, чтоб не было больше этого сада, и чтобы люди, вспоминая, говорили - "Ай, какой был сад у Терца", и чтобы все поняли, что если Беня Король сказал "раз" - так это раз, и не меньше.
    Сева, полный румянца и молодой отваги, только тронул свой револьвер и пошел прочь, и солнце за его спиной было как прожектор во французском цирке, из которого сбежала акробатка с Моней Артиллеристом, так и не найдя с ним своего французского счастья.
 
    Беня сидел у Любки Шнейвейс, когда прибежал маленький мальчик Ленька, которого знали все, и который редко делал что-то хорошего, и мальчик Ленька стал кричать с самого порога:
    - Король, Король, убили Севу!
    И Беня узнал, что старый Терц видит далеко, и что обрез его хорошо смазан и не дает осечки. И вот теперь Севу и троих, что он взял с собой, уже оплакивают родственники, и они желают спросить у Короля - почему случилось то, что случилось?
    Страшным сделалось лицо у Бени, и он стал собирать людей, но тут встала Любка Шнейвейс, прозванная Любка Казак, которая не боялась никого и ничего, которая шла по жизни прямо, как сорвавшаяся с горы тачка, полная бьющейся живой рыбы, и Любка сказала так:
    - Ты пойдешь со своими людьми на старика, Король? И потом будут говорить - о, Король думает так быстро, что не успел заметить, что людей у него много, а старик - один?
    Беня сжал зубы, и глаза его налились кровью, как те вишни, что заботливо охранял Мотя Терц.
    И тогда Беня устроил поминки - такие поминки, которых редко можно было видеть в Одессе. И пока люди пили и гуляли, Беня пропал и никто его не видел. А когда он вернулся, все уже знали, что в саду у Моти Терца случился пожар, и что сад сгорел, а старик остался живой, потому что в то время как раз повез продавать своей вишни.
    Старый Терц не простил пожара, и оказалось, что Король был кругом не прав, позволив ему продавать свой последний урожай, но это уже совсем другая история, которую я расскажу как-нибудь

... и продолжение...
в прозе.... и в стихах..
 
Р. Кудашева
(Krkra)
 

В саду родилась вишенка,
В саду она росла,
Зимой была безлистая,
А по весне цвела.
 
Трусишка зайка серенький
Побеги обгрызал,
А добрый дворник дед Матвей
Белил и поливал.
 
Чу, звон по саду частному
От голосов звучит.
Орава голопузая
Торопится, бежит.
 
Бежит орава к дворнику,
А дворник-старичок
Как раз к такой оказии
Купил дробовичок.
 
...Лежат они, нарядные,
Все сорок два подряд...
Шумит, качает вишнями
Вокруг тенистый сад.
 

Льюис Кэрролл (в переводе Д. Орловской)
(Игорь Айсман)
 

Воркалось, хливкие шорьки
Пырялись по нове,
А парьчик Сева взапрыжки
Скажал по тураве.
 
- Куда скажаешь, бузорник?
Его я воспросил.
Заторнавился сорвазник
И мне произвестил:
 
- К Мадеду Твею я скаду,
В богасный садород.
В забраде щель, я проскойду,
Взбелезу и вперед.
 
- Мадеда Твея бойся, сын!
Он так свиpлеп и дик,
И смерток словно исполин,
Злопастный Бpандашмыг!
 
Но он провлез в садогород,
На вишню вскабрался,
Рвал вишни и швыдал их в рот,
И так наслащался.
 
Но Твей в окощелку глядит,
В руке сжав карабрез.
Днутром и вечью старец бдит,
Чтоб кто-нибудь не взлез.
 
Он цельтит долго, чтоб вечняк,
И вот граахнул гром!
На древе Севочка обмяк.
И пылкнуло огнем.
 
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взрыляет карабрез.
- Кхе, Сорок два! - Ува! Ува!
И Сева с древа сверз.
 
Ваpкалось. Хливкие шоpьки
Пыpялись по наве,
А парьчик Чарли взапрыжки
Скажал по тураве.
 
В. Маяковский
(Дмитрий Шоу)
 

Товарищи!
Много еще сволочи разной
По нашим садам
Вороньем вьется
 
Нашу вишню
Рабочую,
Красную
Забором штыков обносить придется
 
Лезет кадет да штабс недобитый,
На наши сады, огороды, засевы.
"Что, вашебродь, обиды забыты?"
"Как можно, Серж?"
"Не сомневался в Вас, Сева".
 
"Вот бомба, шашка, за царя и свободу!"
"Отставить, кадет!
Охота в лапы ЧеКа?
Тут надо хитрее - пойти в счетоводы
И вредить
Голодранцам
Исподтишка!
 
Не надо стрельбы и баррикад - лишнее.
Поймают, к стенке и - до свиданьица.
Приказываю, Сева, красть колхозную вишню!"
Вот и получил саботажник заданьице.
 
Ждет ночи Сева,
Измазавши сажей рожу,
Мешком запасшись, крадется гад.
Ползет змеей, не спеша, осторожно
В наш рабоче-крестьянкий сад.
 
Залез на вишню,
Нажрался до пуза
И слезть не может - вот такая конфуза.
 
Питерский рабочий, товарищ Матвей
Хочет спать,
Но спать не будет.
Сад стережет - вдруг злодей?!
А вишня нынче
Нужна нашим людям!
 
Побиты товарищи пулями да минами,
Ослабли от ран и от тяжкой работы.
Для поправки здоровья нужны витамины им,
Нужны сады, плоды, компоты.
 
Услышал шум товарищ Матвей,
Вскинул берданку, дал дуплетом!
Контра шлепнулась с ветвей.
Сева был - и Севы нету!
 
Товарищ колхозник! Будь осторожен.
Будь умен и бдителен.
Саботаж везде возможен -
Берегись вредителя!
 
Р.Л. Стивенсон
 

Р.Л. Стивенсон
(Локи 0)
 

ВИШНЁВОЕ ЗЕЛЬЕ (старинная шотландская легенда)
 
Из пьяных черных вишен
У пиктов обычай был
Наливку делать на праздник.
Старейший ее варил
И тайну приготовления
Один только он и знал,
А перед смертью - сыну
Секрет передавал.
 
Кельты пришли войною
В горную их страну,
И пикты гибли в битвах,
Не выиграв ни одну.
В одном из последних сражений
Взяли шотландцы в плен
Старика по имени Муин
И мальчишку по имени Сенн.
 
Мальчик как взрослый дрался
И скрутили его с трудом,
А древний старик спокойно
Шел связанный за конем.
Посох его разглядели
И вождю донесли:
"Дед - не иначе старейший,
Удача, что взять смогли".
 
Про силу волшебной наливки
Слухи ходили давно,
И вождь довольный подумал:
"Выбью секрет, решено.
Кельты пытать умеют,
Знахарь - у нас в руках.
Вкус колдовского зелья
На наших будет губах".
 
Увидев костер и колья,
Муин гордо сказал:
"Никто никогда старейшин
В племенах не пытал.
Я вам раскрою тайну,
Но лишь по этой цене:
Никто из шотландцев больше
Не прикоснется ко мне.
 
Сорок трав и добавок
Колдовскую составят смесь.
К ним еще пьяная вишня.
Все травы со мною, здесь.
Смешав их в нужном порядке,
Добавив ягодный сок
Получите вы наливку
Что лишь я приготовить мог.
 
Черная вишня - последний
И главный ингредиент.
Ее нужно правильно срезать -
Я покажу секрет.
Но сил у меня не осталось
На ветви за ней залезть.
Пусть соберет мальчишка -
Сбежать ему не суметь".
 
Юнца развязал шотландец,
К дереву подтолкнул,
Кольцом его окружили -
Шмель бы не проскользнул.
Кельты следят за Сенном,
А Муин у них за спиной
Вдруг замахнулся резко
И посох метнул свой.
 
Грудь мальчишке пробило
Заточенное острие,
И, не думая, ближний воин
Старика насадил на копье.
С кровавой ухмылкой Муин
На вождя посмотрел
И, со свистом вбирая воздух
По слогам прохрипел:
 
"Шотландцы - народ наивный
И верят в измену легко.
Сын был - совсем ребенок,
На губах молоко.
Он знал уже тайну наливки,
Но пыток бы не перенес.
Теперь уже он не сможет
К вам попасть на допрос.
 
Пытайтесь, варите сами,
Все добавки и травы со мной
Кроме одной, самой важной,
Кроме сорок второй.
Она лишь чарует зелье..."
Не стало у старца сил -
Замолк он, и больше наливку
Никто никогда не пил
 
М. Зощенко
(Локи 0)
 

О ЛЮБВИ К НАУКЕ И О ВИШНЯХ
 
    Чтоб вы мне не говорили, а не люблю я эту вашу науку, миниралогию с географией, - сказал как-то мой сосед Всеволод Пантелеймоныч.
    - Особенно же вредные бутаника и ахрономия - через нее такое расстройство может выйти организму, что прямая ипохондрия и госпитальный режим.
    Вот, помню, такой случай c бутаникой этой образовался. На даче дело было. Лето, оно, понятно - тянется народ на дачу, чтобы развеять климатом усталые члены. Ну и детишкам, конечно, в преспективе физического развития и покушать фруктов. Солнышко опять же обздоровляет и снабжает загаром.
    А только народишко разный подбирается. Вот и тут, через дом, совершеннейший нэпман, куркуль и пережиток прежнего режима притаился. А нэпман - он нэпман и есть. Как его не переопредели - хушь в самые ни на есть пролетарии, хушь и в сторожа.
    А как дело было: при даче той сад. Так себе сад, возьми и плюнь, а только какая-никакая вишня там с царских времен доживала. Может, ахрокультура какая особая, может просто буржуйская душонка поливала каждый день, али что. Не знаю.
    И как ни гуляю я культурно промеж мимо того сада, все мне научная мысля покою не дает. Кислая ли, думаю, вишня? Это ж в наших климатах надо угораздиться, чтобы вишня. И так мне эта мысля в самый мозг впилась, что голимая сквозная меланхолия и потеря сна. И, натурально, взялся проверить. Ксперимент. А только до той вишни - рукой, извиняюсь, не достанешь. Дерево слекционное, значит, ахрокультура. Вот я и не стерпел раз: дай, думаю взлезу. Взлез. А сторож тамошний тут и явись. С ружьишком, значит. Охраняет.
    Я ему говорю антелигентно так, спокойно: опусти, говорю, ружье, зараза. Видишь, говорю, ксперимент - чем тут у вас, граждане буржуи, вишню удабривают до основания? А он, я извиняюсь конечно, так отвечает, что воспроизвесть невозможно совершенно. По причине особливой грубости и отсутствия деликатности. И так мне за науку обидно стало - прям таки дрожь какая-то сделалась. Я ему и объяснил, что есть кто и каким Макаром. Прямо так, без курултаев безо всяких. А он в меня и пальни. Это удивительно как я пострадал не до смерти, и то по причине акробатизма и быстрости бега. А дробинки потом фельшера добывали - вот они, дробинки-то. Улика.
 
    Про деда того я, конечно, чистокровно доложил, куда следует, что он как есть куркуль и тайный нэпман. А вот только не верю я с тех пор в эту науку.
 

О'Генри
 

О'Генри
(Habeas Corpus)
 

- Вишня - произнес Сэм, сплевывая в пыль окурок сигары - Вишня. В этом-то вся и штука.
 
Я встретил Сэма на Среднем Западе, в одном из захолустных городишек, так похожих друг на друга, что в любом из них, выйдя из драгстора тетушки Эмми, которой вам удалось продать небольшую партию Универсальной Мази Против Привидений (полтора доллара унция, втирать под ноготь мизинца левой руки вечером первого понедельника после полнолуния), вы можете с закрытыми глазами, отсчитав ровно сто тридцать пять шагов и завернув за угол, зайти в банк, поболтать со служащим по имени Тедди о погоде и о его застарелом радикулите, потом, не открывая глаз, пересечь улицу чуть наискосок, попасть точно в дверь салуна, пропустить там порцию-другую доброго пшеничного виски и поставить десять против одного, что хозяина зовут Мексиканец Джо, и, кроме своего основного ремесла, он промышляет контрабандой гремучих змей в Аризону, гордится своей медалью, полученной лично от Роберта Ли во время войны с Севером и ночью держит под матрацем заряженный кольт 45-го калибра. Я попал в этот городишко, спасаясь от назойливого гостеприимства судьи Бэнкса, старого квакера из Нью-Джерси, который никак не хотел верить, что стекляшка, из которой сделан Чудодейственный Алмаз, принадлежавший когда-то Великому Парамагнетику доктору Туф-Ту и исцеляющий ревматизм, подагру, бессонницу и ночное недержание мочи, стоит тех двадцати долларов, которые этот старый скряга мне за него заплатил. Поэтому все шерифы штата вознамерились предоставить мне отдых в одном из тех чудесных заведений, где кормят три раза в день и выводят на прогулку после ланча.
 
И вот мы с Сэмом сидели у коновязи напротив салуна местного Мексиканца Джо и лениво наблюдали, как Мексиканец бранится с очередным пьянчужкой, у которого не хватило денег на вторую полуденную выпивку.
 
- Вишня - повторил Сэм.
 
Я сразу догадался, в чем дело. На всем Среднем Западе не найдется человека, кроме Сэма, который отважится взять в рот эту кислятину. Если не считать старика Мэтью, на ранчо которого этой гадости всегда было в избытке.
 
- Конечно, это не мое дело, Сэм - осторожно сказал я - но я бы не стал связываться со стариком Мэтом. Все знают, что он стреляет, как Джон Уэйн, туп, как племенной бык Билли с ранчо Хромого Хэнка, а его свирепости хватит на добрую сотню индейцев сиу. Я бы не стал связываться со старым Мэтью, Сэм. У нас есть двадцать долларов судьи Бэнкса. Почему бы нам, например, не основать университет имени Эс Ку Лаппа или не заняться каким-нибудь другим добропорядочным ремеслом?..
 
- Джефф - сказал Сэм - ты же знаешь, как я уважаю тебя, твою профессию и твое кристальное законопослушание. Но неужели ты думаешь, что я буду уподобляться какому-то деревенскому мальчишке, прыгать через заборы и воровать плоды, взращенные честным трудом законопослушных граждан? Будь уверен, старый Мэт получит от меня взамен какую-нибудь безделицу и будет любоваться ей ровно столько времени, сколько мне потребуется, чтобы доскакать до канадской границы. Увидимся завтра, Джефф.
 
С этими словами Сэм приподнял свою стетсоновскую шляпу и решительно зашагал по пыльной улице в направлении ранчо старика Мэтью.
 
Больше я не видел Сэма. Ходили слухи, что он долгое время лечил свое простреленное легкое где-то в Западной Вирджинии или Теннеси, а потом продавал акции алмазных рудников, расположенных в районе Марианской впадины.
 
Жаль, что мы с ним так и не встретились. А то меня очень интересовала бы судьба моего бумажника и двадцати долларов судьи Бэнкса.
 

 
ПРОДОЛЖАТЬ?

Ну  так уж и быть...
 
Д. Хармс
(Kkv)
 

Маленький Сева сидел на дереве и ел сочную вишню. Вдруг ветка, на которой он сидел, обломилась. Маленький Сева упал на землю и разбился. Другой маленький Сева перегнулся через ветку, чтобы посмотреть, что произошло с первым Севой, но тоже не удержался, упал и разбился. За ним третий маленький Сева, за ним четвертый... А когда упал сорок второй маленький Сева, сторож Матвей, который все это время наблюдал за ними из-за укрытия, сжимая в руках свой охотничий обрез, усмехнулся и пошел спать. Потому что он все равно умел считать только до сорока двух.
 

 
Д. Хармс
(Лилия Михаэли)
 

Дерево росло в саду,
Карлик просто древо.
Увидал на нем еду
Как-то мальчик Сева.
 
Ха-ха-ха
Да хи-хи-хи
Мух-мух-мух
Да ням-ням!
Блям-блям-блям
Да ме-ме-ме,
Дзинь-дзинь-дзинь
Да трям-трям!"
 
Начал Сева вишни есть
И бросать в карманы.
Много съел, хотелось сесть.
Хлоп - вдруг кровь из раны.
 
Ха-ха-ха
Да хи-хи-хи
Мух-мух-мух
Да ням-ням!
Блям-блям-блям
Да ме-ме-ме,
Дзинь-дзинь-дзинь
Да трям-трям!"
 
Дед Матвей, тудыть в качель,
Выстрелил в мальчонку.
Вишни всю сокрыли цель.
Дед смеялся звонко.
 
Ха-ха-ха
Да хи-хи-хи
Мух-мух-мух
Да ням-ням!
Блям-блям-блям
Да ме-ме-ме,
Дзинь-дзинь-дзинь
Да трям-трям!"
 
Г.К. Честертон
(Локи 0)
 

ВИШНИ ОТЦА БРАУНА
 
    Вечер опускался на долину, и тканое бледным звездным жемчугом полотно закатного неба окутывало Стаффордшир тем недолгим сумеречным теплом, в котором чувствуется уже прохлада грядущей ночи.
    По старой, едва видной сквозь траву тропе в сторону деревеньки Виллидж-таун шли два человека. Один из них, сухощавый, с походкой нервной и слегка неровной, всклокоченными волосами и полным юношеского энтузиазма взглядом, был похож на студента университета. И действительно, Стив Стюдент вернулся в родной поселок, чтобы провести каникулы в очаровательном и волнующем окружении природы средней Англии. Другой, полный и низенький, выглядел довольно нелепо в своей одежде католического патера. Тень от шляпы почти полностью скрывала его лицо, которое при ближайшем рассмотрении дополняло комичность облика - маленькие подслеповатые глазки, утопленный в щеках носик и общее выражение простоты и наивности, встречающееся еще на лицах сельских священников.
    - Так что же, отец Браун, - продолжил Стьюдент начатую ранее беседу, - тело бродяги так и не было найдено?
    - Нет, так и не было, - ответил маленький человечек после непродолжительного молчания. - Старик Мэтью МакНаган был отпущен полицией, поскольку, кроме следов крови на траве и следов падения чего-то тяжелого с дерева, никаких улик, подтверждающих убийство, не нашлось. Через несколько дней он за бесценок продал свою усадьбу и уехал куда-то, говорят - в Норфолк.
    - Но убийство произошло! Все видели маленького бродягу, все слышали выстрел - наконец, следы крови! Возможно, старый Мэтью успел спрятать тело?
    Какая-то искра блеснула во взгляде священника, брошенном из-под широких полей шляпы.
    - Невозможно. Соседи сбежались сразу же после выстрела и не выпускали из виду ошарашенного МакНагана до прибытия полиции.
    - Но куда же оно исчезло?
    - О, на этот вопрос, я думаю, ответить очень просто. Оно и не исчезало.
    - Вы хотите сказать, оно стало невидимым? - В голосе студента послышалась ирония человека, не первый раз сталкивающегося с деревенскими предрассудками, которые доверчивые сельские патеры скорей поддерживают, чем развенчивают.
    - Нет, - тихо ответил Браун. - Я хочу сказать, никакого тела не было.
    Воцарилось молчание.
    - Объясните, наконец! - нетерпеливо воскликнул Стьюдент.
    - Видите ли, все дело в том, что люди склонны обращать внимание на вещи яркие, броские, и совсем упускают из вида простое и повседневное.
    Снова установилась пауза, но, на сей раз, нетерпеливый юноша всеми силами хранил молчание, ожидая, пока его спутник вновь заговорит.
    - Вы никогда не задумывались, - продолжил наконец священник, - сколько один человек может съесть вишен?
    Ответом ему была недоуменная тишина.
    - Совсем немного. Две, три горсти, не больше - знаете, у нас, в деревне, быстро научаешься подмечать такие вещи. А между тем, вишневое дерево в саду старого МакНагана было обобрано почти все. С этим не справилась бы и дюжина беспризорников. Кроме того, вороны.
    - Причем же здесь вороны?! - терпение молодого человека, видимо, заканчивалось.
    - Понимаете, старый МакНаган был одержим своим садом, это верно. Когда-то, чтобы купить эту усадьбу, он обрек на разорение семью своего брата. И каждое утро Мэтью МакНаган выходил в сад, чтобы стрелять ворон. Кстати, в то утро он подстрелил сорок вторую. Вот, собственно, и все. А соседи, привыкшие слышать угрозы старика по поводу посягательств на его имущество, и заметившие бродягу, услышали выстрел и связали два ярких события, не задумываясь о том, что происходит каждый день.
    - Но куда же делся бродяга?
    - О, это совсем другая история. Это племянник старого Мэтью МакНагана, недавно осиротевший. Бездетный старик вдруг почувствовал свою вину в том, что мальчик живет в нищете, и решил взять над ним опекунство. Я посоветовал ему уехать куда-нибудь, где можно будет начать жизнь заново. Поначалу скаредная часть его души заставила МакНагана собрать весь урожай, но потом он понял, насколько ничтожно все это перед ценностью простого человеческого счастья.
    Ошарашенный студент довольно долго молчал, и путники, продолжая идти, уже почти добрались до крайних домов Виллидж-тауна, за которыми виднелась колокольня сельской церкви.
    - Постойте, но как же поломанные ветви дерева, и кровь? - воскликнул юноша, на лбу у которого морщины сложились в мучительном раздумьи.
    - Ну, знаете, старик очень торопился. А что касается крови... Вишня в наших краях хоть и кисловата, но очень сочная. И сок у нее - ярко красный... Впрочем, из этой вишни получается неплохой джем - зайдемте ко мне, я дам вам попробовать, - и добрая мудрая улыбка осветила лицо отца Брауна, моментально преобразив его.
 
И. Ильф, Е. Петров
(Алан)
 

Служил Матвей в саду колхозном,
Матвей там вишни охранял.
И всех воров, включая Севу,
Берданкой с вишен он сбивал.
 

Ф.Г. Лорка
(Santagloria)
 

Крик заблудился, запутался
В сломанных ветках.
 
(Сторож притаился под вишней,
Дышит чуть слышно)
 
Сок вишен, как кровь,
Расплескался закатом по небу.
 
(Сторож притаился под вишней,
Дышит чуть слышно)
 
Осень срывает последние листья,
Зиме ухмыляясь.
 
(Ведь сказал вам сорок два раза -
Сторож притаился под вишней,
Дышит чуть слышно
 
Я. Шведов
(Евгений Полупанов)
 

Как-то летом на рассвете
Заглянул в соседский сад,
Там под вишней, с виду дети,
Сорок два лежат подряд.
 
Я краснею, я бледнею,
Руки начали дрожать...
Может быть успею
Я из сада убежать.
 
Припев
Раскудрявый
Дед Матвей за мной бежит.
Пень трухлявый,
Он здесь вишню сторожит.
Скачет волком,
Да из двустволки
Без разбору он палИт.
За сараем отдышался,
С горя хочется кричать -
Там же Сева-друг остался!
Надо друга выручать.
 
Выползаю из-за хаты
Я, молчание храня...
Снова дед косматый
Смотрит волком на меня.
 
Припев
 
Что ж ты Сева без нагана
Ночью в сад чужой пошёл?
В том саду стоит охрана,
Там ты смерть свою нашёл...
 
Время как в ручье водица
Всё бежит... Но через стон
Мне ночами снится
Всё один и тот же сон:
 
Припев
 
Ю. Семёнов
(Локи 0)
 

ЕЩЁ ОДНО МГНОВЕНИЕ
 
    Штирлиц прогуливался по саду. Он полюбил эти прогулки еще тогда, в тридцать восьмом, в Испании. Тогда каждый шаг мог стать последним, и тихий шорох листьев, отсутствие людей давали ему возможность расслабиться и собраться с мыслями. Весна в этом году была ранней, и вишня уже цвела. Штирлиц потянулся и сорвал веточку с гроздью белых цветов. Это напомнило ему двадцать четвертый год, когда он последний раз до войны видел русскую землю. Дерево тогда называлось другими словами, на чужом языке, но запах был тот же. Штирлиц подумал, что не стоит опасаться недовольства хозяев: владелец сада погиб две недели назад под бомбежкой, а деревья остались, кое-где посеченные осколками. "Почти как дома", - подумал Штирлиц по-русски.
    В этот раз Штирлиц не просто гулял - он ждал провокатора гестапо. "Кто же из них, - думал Штирлиц. - Кто?". Провокатор сам пошел на контакт с местным отделением СД, предложив отдать целый интернациональный отряд бойцов Сопротивления, за которым гестапо и полиция охотились уже полгода, и о котором Штирлиц успел доложить руководству в Москве. Предатель был осторожен, и первый раз собирался лично выйти на связь. Штирлицу стоило немалых трудов убедить Шелленберга, что это дело должно проходить по ведомству разведки, а не гестапо.
    - Я не понимаю, кто у нас под кого копает, - говорил тогда Штирлиц Шелленбергу, имитируя негодование. - По-моему, все под всех. Я веду эту банду уже три месяца, туда внедряются мои агенты, я уже почти вычислил их передатчик. И вдруг оказывается, что делом будут заниматься люди Мюллера. Вы представляете, что они там наворотят?
    - Спокойней, спокойней, - улыбался Шелленберг. - Почему Вы так держитесь за эту банду, Штирлиц?
    - Там намечаются очень перспективные выходы на коминтерновское подполье. А через них - на американцев и на Москву. Очень интересная игра может получиться. Но если этим будет заниматься Мюллер, я умываю руки!
    - Ну зачем же, - сказал тогда Шелленберг. - Занимайтесь этим делом и дальше, а Мюллера мы уговорим.
    - Вы даете санкцию?
    - Да, - начальник шестого управления поморщился, - я даю санкцию.
    И вот теперь Штирлиц гулял по саду и ждал, когда провокатор выйдет на связь.
    Он не знал, что провокатор, Матвий Бондарь, работал не на себя, и даже не на Мюллера. Бондарь был одним их немногих личных агентов Гиммлера и получил задание "прощупать" Штирлица. Гиммлер, когда давал это задание, не знал, что бывший петлюровец Бондарь узнает в Штирлице Всеволода Владимирова, молодого чекиста, от которого он с трудом ушел в двадцать первом.
    Сейчас Матвий Бондарь стоял за старой вишней, следовал взглядом за прогуливающимся Штирлицем и лихорадочно соображал, что же ему делать. Он вспоминал все, что было тогда, двадцать с лишним лет назад, и вдруг снова ощутил себя крепким, нестарым крестьянином, который также из-за дерева следил за приехавшим на хутор отрядом чекистов. Матвий вскинул обрезанный "шмайссер" и выстрелил.
    Штирлица спас тонкий слух и регулярные занятия теннисом. В последний момент он успел отскочить, и пуля, пробив куртку, прошла по касательной, лишь оцарапав кожу. Штирлиц упал, откатился за дерево и затаился.
    Матвий не стал искать чекиста, чтобы добить его. Он вдруг осознал, что через несколько минут здесь будут люди гестапо, которые ничего не знают о нем, и которые увидят лишь плохо говорящего по-немецки славянина, застрелившего офицера СД.
    Когда взвизгнули тормоза, послышались полицейские команды, а Штирлиц встал из своего укрытия и пошел навстречу голосам, зажимая простреленный рукав, Матвий был уже далеко. Он не знал, как будет отчитываться перед Гиммлером, он не думал о том, что сам может оказаться преследуемым. Его снедала мстительная радость: он собственноручно подстрелил сегодня своего сорок второго большевика.

scrible-scrable, мащща непокобелима!!!!!!!!!!!!!
Смущает только сакуры сок

Г. Остер
(One_second)
 

Если мама прячет вишню
От тебя на верхней полке,
Говоря, что ты из школы
Двойку новую принёс,
 
Не расстраивайся сразу,
Есть сосед, что за забором,
У него под домом вишня,
И на двойки он плевал.
 
И не важно, что он строгий,
Лезь за сладким, и не бойся.
Дед Матвей с сорок второго
Из винтовки не стрелял...
 
Э. Успенский
(Константин Бояндин)
 

Нам помнится, мальчишке
А может быть, девчонке,
А может быть, старушке
Под вечер довелось
 
Гулять однажды лесом,
А может быть не лесом,
А может быть, и садом,
Где вишен разрослось.
 
И на забор полез он,
А может, не полез он,
А может, под забором
Устроила подкоп
 
И крупных вишен быстренько
В карманы накидала,
И к выходу помчалась,
Уйти быстрее чтоб.
 
Но тут увидел дворник,
А может, и не дворник,
А может, это сторож был,
А может быть, солдат -
 
Чтоб устрашить грабителя,
Он вытащил рогатку,
А может быть, берданку,
А может, автомат.
 
И очередью меткой,
А может быть, не меткой,
А может быть, случайно,
Старушку подстрелил,
 
И вор тот девятнадцатым,
А может, сорок первым,
А может быть, и следующим
В его реестре был.
 
Идею этой байки,
А может, и не байки,
Поймёт не только длинный,
Но даже лилипут -
 
Когда стащили что-нибудь,
И с этим вас застигли -
Прикиньтесь тотчас статуей,
И, может, не убьют.
 
М. Леонидов
(Habeas Corpus)
 

Я забрался к агроному в питомник,
Стал срывать абрикосы с деревьев,
Только слышу я - идёт сквозь крыжовник
То ли дедушка, а то ли виденье
 
Припев
Он пробежал подобно Рэмбо по зелёным полям,
Тарзаном быстрым по колючим кустам -
Да, вот такие есть секьюрити в колхозных садах,
Запомнит это пусть любой хулиган.
Из ружья в меня он выстрелил солью,
И потом ходил больной целый день я.
Всю неделю вспоминал его с болью,
То ли дедушку, а то ли виденье
 
В. Пелевин
(Локи 0)
 

САД ПРОНОСЯЩИХСЯ СЕВОВ
 
Этот текст является расшифровкой .mp3 - файла, который появился в Интернете при странных обстоятельствах. Он как будто был размещен на несуществующем сервере, который в ответ на пинг возвращал китайские иероглифы, узнаваемые даже в режиме командной строки и в без установленных иероглифических шрифтов. Оказалось, что этот непривычный ответ можно читать на разных языках: на среднекитайском он значил бы "Путь безбрежен", а на древнемонгольском - "Хера ли-с". При попытке читать его по-тибетски происходило автоматическое форматирование диска С. Физическая природа этого явления так и осталась неразъясненной.
Запись явно составлена из отдельных отрывков, склеенных вместе, и содержит беседу двух мужчин. Их имена становятся ясны в ходе прослушивания, но точно идентифицировать кого-либо из них, как и место их беседы, до сих пор не удалось.
 
* * *
 
...возможно, я не успею придать своим ощущениям внятную словесную форму, но я должен попытаться. Эта странная встреча произошла в ситуации обыденной и противной: посреди незнакомого города мне страстно захотелось найти туалет. Когда я понял, что дальше искать скоро уже будет бессмысленно, я просто повернул к ближайшему скоплению деревьев и, автоматически поозиравшись, дал организму волю. Слегка придя в себя и оправившись я заметил, что дерево, перед которым я стою - вишневое; руку протянул и сорвал ягоду почти машинально. И тут же услышал тихое урчание мотора и хруст веток под колесами - подъехавший вплотную автомобиль, обычный "гленаваген", едва не толкнул меня в спину, остановившись в паре миллиметров. Какое-то время я тупо смотрел в тонированное лобовое стекло и ждал продолжения. Оно не замедлило.
Человек, вышедший из авто, выглядел довольно адекватно своему транспорту - костюм явно сшитый на заказ, и явно не здесь, мелькнувшие при закрывании дверцы часы, которые заставили бы бледнеть не только китайские, но и настоящие "ролексы" и обувь - того невероятного цвета и покроя, который говорил, что владелец привык задавать моду, а не следовать ей. Впрочем, номера машины тоже о многом говорили.
...
 
...Забыв про недоразумение, мы принялись говорить о самых разных вещах - манера Матвея Альфредовича общаться была столь затягивающей, что я порой просто терял ощущение реальности, погружаясь в мир создаваемых им образов и логических конструкций.
...
 
- Вот смотри, Сева, когда ты рвешь вишню - кто ее рвет?
- То есть как - кто? Я.
- А кто он, этот "Я", который рвет вишню?
- Да я же!
- Кто?
- Всеволод Степанов, 1979 года рождения...
- То есть, ты - это всякие буковки и циферки?
- Нет, конечно, они просто меня обозначают!
- А кто этот ты, которого они обозначают?
...
 
- Цифры имеют значение сами по себе, а не потому что тебя угораздило с ними связаться. Вот, например, на твоей футболке - цифра "42". Это случайно?
- Да нет, там еще надпись какая-то... Может, марка пива?
- Да не в пиве дело. Смотри: 42 без остатка делится на два священны числа, "7" и "3", одновременно являясь удвоением их произведения. А теперь попробуй сложить их, что получится?
- Смеетесь? Десять получится!
- О! В десятку!
...
 
- Понял! Когда я ем вишню - я ее ощущаю, так? Вот все мои ощущения - это и есть я!
- Браво! Глубоко копаешь. А скажи мне, Сева, почему ощущения вот этого червяка, который тоже вишню ест - не ты, а твои ощущения - это ты?
- Так я ж не чувствую за червяка!
- А в чем разница между твоими ощущениями и его?
- Ну, там, химия всякая...
- То есть, ты - это химия?
- Нет! Я свои ощущения осознаю!
- Ну, молодец. А тот, кто осознает твои ощущения - он кто?
...
 
- Матвей Альфредыч, ну вот Вы говорите эта земля, и все что на ней - Ваше. Значит, есть собственность и есть собственник. А раз Вы - собственник, тогда Вашу уникальность можно определять и через эту землю?
- Растешь! Только учти - это для тебя я собственник, потому что ты веришь в собственность. Если бы ты верил в genius loci, я был бы для тебя духом - хранителем этой рощи.
- Так Вы что - плод моего сознания?
- Ты сам не знаешь, есть ли у тебя сознание. Я просто символ всего, во что ты веришь.
...
 
- Матвей Альфредыч, так что, получается - мы все время спим?
- Большая часть людей.
- И я сейчас - тоже сплю?
- Конечно.
- Но можно ведь, наверное, как-то проснуться?
- А я тебя разбужу...

Emerald, ой, Мариша..... какие стихи...
 
не знаю кто автор, но зацепили слова... казалось бы сущность человеческой жизни в этих строках... банально...
 
Колыбель. Пеленки. Плач.
Слово. Шаг. Простуда. Врач.
Беготня. Игрушки. Брат .
Двор. Качели. Детский сад.
Школа. Двойка. Тройка. Пять.
Мяч. Подножка. Гипс. Кровать.
Драка. Кровь. Разбитый нос.
Двор. Друзья. Тусовка. Форс.
Институт. Весна. Кусты.
Лето. Сессия. Хвосты.
Пиво. Водка. Джин со льдом.
Кофе. Сессия. Диплом .
Романтизм. Любовь. Звезда.
Руки. Губы. Ночь без сна.
Свадьба. Теща. Тесть. Капкан.
Ссора. Клуб. Друзья. Стакан.
Дом. Работа.
Дом. Семья.
Солнце. Лето.
Снег. Зима.
Сын. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Любовница. Постель.
Бизнес. Деньги. План. Аврал.
Телевизор. Сериал.
Дача. Вишни. Кабачки.
Седина. Мигрень. Очки.
Внук. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Давление. Постель.
Сердце. Почки. Кости. Врач.
Речи. Гроб. Прощанье. Плач.

KsuSan, автор Иван Коваль  

Ksuson, Спасибо!!!!