Израиль.Тель - Авив.Сердце города.

модератор
  • Регистрация 29.10.2011
  • Индекс активности 8 083
  • Рейтинг автора 1 111
  • Город Хайфа
  • Блог 116
  • Рецепты 804

Рейтинг темы
Пт, 25 дек 2015 00:15
Экскурсия «Сердце города» с Борисом Брестовицким.
 
Говорят, чтобы по-настоящему узнать и почувствовать город, нужно прожить в нем несколько месяцев. Опыт учит, что иногда и нескольких лет мало. Города – как люди, они растут и меняются, иногда до неузнаваемости, – это особенно хорошо понимаешь, когда спустя несколько лет случайно или намеренно попадаешь в хорошо знакомое место.
 
Тель-Авив не входит в число городов с долгой историей: совсем недавно он отметил свой столетний юбилей – ничто по сравнению с несколькими тысячелетиями израильской столицы. Но даже за этот скромный отрезок времени город прошел путь от крошечного поселка до крупнейшего мегаполиса, в котором жизнь не замирает ни на минуту.
 
Туристам, осматривающим Тель-Авив и окрестности, наверняка покажут знаменитые высотные здания комплекса Азриэли, городскую набережную и площадь возле муниципалитета, их отвезут полюбоваться небоскребами рамат-ганской алмазной биржи и Старым Яффо,Старый Яффо-2; поведут в один-два музея. И очень невелик шанс, что они попадут в один из старых городских кварталов, история которых не описана в путеводителях и куда не заезжают туристические автобусы.
 
В Тель-Авиве живет человек, который знает в этом городе почти каждое здание. Зовут его Борис Брестовицкий, сам себя он называет рассказчиком, а свои экскурсии – прогулками. За 22 года жизни в Тель-Авиве Борис собрал огромную коллекцию фактов, историй и легенд об этом городе, и своими знаниями он охотно делится с народом Израиля и гостями нашей страны. Его субботние прогулки по Тель-Авиву пользуются неизменной популярностью. На этот раз мы вместе с Борисом побывали в центральной части города , которая и носит название "Сердце города".
 
Борис Брестовицкий – популярный экскурсовод, один из лучших знатоков Тель-Авива и известный блогер, ведущий журнал “Записки на салфетках” и персональный сайт , член редколлегии журнала “Исрагео”
 

 
Экскурсия «Сердце города» — это пешая прогулка по тель-авивскому центру 20-х годов (прошлого века) .
 
Встреча с группой была на отмеченном красным перекрестке улиц Алленби и Монтефиоре.
 

 

 
И именно оттуда и началась собственно экскурсия - с дома, который стоит на самом перекрестке, одним крылом относясь к Алленби, вторым - к Монтифиоре.
 
Алленби
 
Эта уютная и в то же время темпераментная улица Тель-Авива носит имя легендарного британского генерала Эдмунда Алленби. На исходе Первой мировой войны, 9 декабря 1917 года Иерусалим сдался британским войскам. Спустя два дня генерал Алленби во главе колонны победителей вошел в Старый город через Яффские ворота. Владычеству турок был положен конец.
 
Александр Дов (Медведенко)
 
Прогулка по Алленби (*)
 
Поток людей, поток машин шумливо бесконечен,
А запах маленьких кафе почти невыносим.
Вперёд, друзья мои, вперёд, судьбе своей навстречу,
Покуда тикают часы, пока хватает сил.
 
Припев: Мне эта улица видна то края и до края
И от безумия её до мудрости её.
То медь карманная звенит, то музыка играет,
То память держит за рукав, то свищет забытьё.
 
Торговец выставит товар на красочных витринах,
Валютчик спросит втихаря, не нужно ли чего?
Хасиды в чёрных сюртуках похожи на пингвинов,
И девы смуглые вершат гипноз и колдовство.
 
Горячий воздух растворит законы перспективы,
Но я готов в любой момент вам угадать нак спор
В окошке профиль золотой и веточку оливы,
И там за грудами домов синеющий простор.

 
Кстати - обе улицы названы в честь британцев. Wink2
Генерал Алленби прославился на Ближнем Востоке освобождением Палестины от турков, и его именем была названа одна из главных улиц Тель-Авива, носивших до этого времени имя Морской улицы.
 
Моше (Мозес) Монтифиоре - британский аристократ, еврей и филантроп, много помогавший евреям Палестины.
 
Вот собственно и сам дом.
 

 
Он был построен архитектором Иеудой Магидовичем, уроженцем города Умань, по праву считающимся архитектором,построившим больше всего домов во всем мире - за время своей деятельности он построил более 600 зданий; более 400 из них в Тель-Авиве.
 
Родился в Умани (ныне — Черкасская областьУкраины) в семье шляпочника Беньямина Цви Магидовича и домохозяйки Рахиль Садовой. Получил традиционное еврейское образование. Изучал искусство в Одессе и Киеве, архитектуру — в Одессе (1903—1910).
 
В 1919 эмигрировал в Палестину и поселился в Тель-Авиве. В 1920 стал первым городским архитектором Тель-Авива и занимал эту должность до 1923. Является автором ряда проектов зданий в Тель-Авиве, в частности, здания посольства СССР на бульваре Ротшильда, Большой синагоги и других.
 
Дом находится на пересечении двух улиц был построен для семьи Исмаиловых - большого зажиточного еврейского семейства из Тегерана. В Иране Исмаиловы владели ковровым бизнесом.Чтобы уехать в Израиль и увезти с собой свое имущество они были вынуждены пойти на хитрость: все члены семьи перешли в мусульманскую веру и в течение нескольких лет понемногу переводили свой капитал в Германию (евреи выводить и вывозить капитал и имущество в другую страну не могли), а потом уехали и сами.
 
В Германии они вернулись в лоно иудаизма и вскоре переселились в Тель-Авив. Заказывая Магидовичу дом, они поставили условием сделать его в германском стиле, и настаивали на этом, несмотря на возражения и объяснения архитектора, что для местного климата приняты иные архитектурные решения. В итоге Магидович выстроил дом именно так, как требовал заказчик.
 
В одном крыле дома жила семья Исмаиловых, а второе, стоящее вдоль улицы Монтифиоре, было отдано под гостиницу: ковровое дело в Палестине не получило развития, и семье требовались иные источники доходов.
 
Сейчас этот дом уже не принадлежит потомкам семьи Исмаиловых, он выкуплен в частные руки, и в нем живут люди, не имеющие никакого отношения к первоначальным владельцам. Состояние его довольно плачевно и реставрационные работы пока не ведутся.
 
Гостиничный бизнес оказался весьма прибыльным и удачным; и потому семья заказывает Магидовичу еще один дом под гостиницу. Он строится рядом с первым . Но поняв , что опытный архитектор был прав , хозяева дают добро на постройку второго дома с учётом местного климата - окна делаются высокими и узкими, балкончики маленькими и вынесенными вне стен здания .
 

 
Теперь в этом новом здании они открыли новую гостиницу , а сами остались жить в более неудобном и слишком подверженном ярким солнечным лучам доме ...
 
Сбоку нового дома Магидович стоит башенку .Это его любимый архитектурный элемент , дань воспоминаниям о любимой Одессе .
 

 
Сначала эта башенка использовалась для сушки белья, которого в отелях бывает немало.Главное приимущество было в том , что белье было спрятано за стенами башенки в отличии от тех же одесских двориков , где нижнее бельё полощется во всей своей красе на обозрение всем желающим...
 
Однако, однажды один молодой человек попросил хозяина гостиницы сдать ему эту башенку на один вечер. Исмаилов удивился .Ведь обычно было заведено сдавать номера на день или на ночь . Но в конце концов ,узнав причину -Исмаилов согласился, и молодой человек пригласил туда свою девушку.
 
Предварительно пригласив на крышу музыкантов и украсив место цветами и свечами. В этой башенке, с видом на весь тогдашний Тель-Авив, на Яффо и на море,вобщем в такой в высшей степени романтической обстановке этот креативный молодой человек сделал девушке предложение.
 
Она не смогла устоять и согласилась. Молва о таком изысканном способе предложения руки и сердца полетела по Тель-Авиву, и вскоре башенки во всех домах, построенных Магидовичем, начинают пользоваться бешеной популярностью. Их снимают по самым разным поводам - от предложений пожениться и до заключения различный деловых контрактов.
 
Сейчас это здание с башенкой стоит пустым, его готовят к реставрационным работам, и в будущем в нем снова откроется отель. Ну а пока только голуби живут в этой романтической башенке...
 

 
Ну а мы идем дальше по улице Монтифиоре...
 

 

 
Мы останавливаемся напротив очередного творения архитектора Магидовича .
Уникальный дизайн-отель Montefiore расположен в центре Тель-Авива, в здании Белого города, построенном в 1920-х годах.
 

 
Дом по адресу ул.Монтифиори, 36,
 

 

 
один из наиболее сохранившихся домов, по сей день действующих и популярных.Цвет дома точно такой каким был и в первозданном виде .
 
Это отель. Небольшой - всего на 11 номеров, но относящийся к отелям экстра-класса. Он очень популярен среди молодоженов, и заказы на проживание в нем делаются за много месяцев; вплоть до того, что даты свадьбы могут подгонять под наличие свободных мест в отеле.
Особая фишка в том , что выполняется любое желание клиента (невесты)-розовые стены зеленые пуфики и желтые диваны- Surprised Smile любой каприз за ваши деньги .
Кафешка относится к гостинице, но посидеть в ней может кто угодно.
И здесь действительно мило и романтично.К тому же Борис уверял ,что качество обслуживания у них просто потрясающее .
 
И вот практически в двух шагах от отеля стоит его брат-близнец: здание, строившееся по тому же проекту и практически в то же время. Но посмотрите на разницу!
 

 

 
Этот дом был изменен в угоду властвовавшему когда-то в городе стилю "баухаус". Согласно правилам стиля, дом был перекрашен в белый цвет, а эркер в передней части здания сглажен. Были изменены окна и балконы.
 

 

 

 

 
Улица Монтифиоре заканчивается на самой маленькой площади .
 

 
"Уже идём!" Smile
 

 
Есть в Тель-Авиве небольшая площадь на пересечении улиц Нахмани, Бецалель, Монтефиоре и Мельчет. Площадь эта носит имя бельгийского короля Альберта 1, большого друга первого мэра Тель-АвиваМеира Дизенгофа.
 

 
Площадь напоминает своей формой сильно вытянутый ромб, в западной вершине которого, словно драгоценный камень в короне, находится одно из красивейших строений Тель-Авивадом «Пагода».
 

 
Это самое красивое и самое знаменитое здание этого места - "Дом пагоды"
В центре Тель-Авива, на уютной зелёной площади короля Альберта, на маленьком пятачке, где почти как на парижской площади Этуаль, сходятся тенистые улочки, стоит единственное в своем роде здание – «Пагода». К буддизму «Пагода» не имеет никакого отношения, она была построена как жилой дом для преуспевающего тель-авивского банкира Мориса Блоха.
 
Морис Давид Блох эмигрировал в Палестину в 1920 году из Соединенных Штатов Америки, где было у него несколько фабрик по пошиву модной одежды. Фабрики приносили ему неплохой доход, позволивший купить "Ролс-Ройс" и иметь собственного шофера.
 
До США он жил в Австралии, где оставался его брат, Йосеф Шмуэль Блох, бывший одно время депутатом австралийского парламента. В 1918 г Мориса постигло горе - умерла жена, оставив ему пятерых дочерей. Возможно это повлияло на его решение оставить Нью Йорк и переехать в Палестину. Поселился он в бурно и беспорядочно строящемся Тель-Авиве, внеся и свою немалую лепту в этот увлекательный процесс.
 
Архитектура первых тель-авивских зданий особой оригинальностью не отличалась, за исключением знаменитой гимназии Герцлия архитектора Йосифа Барского. В строительстве жилых и общественных зданий преобладал европейский стиль, в котором явственно проступали образы стран исхода их хозяев: черепичные крыши и балконы – у выходцев из Германии, крепостные стены – у бывших французских подданных, деревянные дома с покатыми крышами – у выходцев из Восточной Европы. Каждый творил и строил в привычной для себя манере, но это не мешало всем вместе мечтать и спорить о том, каким должен быть «еврейский» национальный стиль.
 
Дом, именуемый тель-авивцами «Пагодой»,был в конечном счёте построен архитектором Александром Леви по заказу Мориса Блоха.
 
Александр Леви (1883 – 1942) родился в Берлине, получив архитектурное образование, в 1907 году начал работать в одной из строительных фирм города. Возможно, там он и познакомился с начинающим ученым-экономистом, а, впоследствии, одним из руководителей сионистского движения и заселения Эрец-Исраэль, Артуром Руппином (1876-1943).
 
В 1908 году Руппин стал руководителем Палестинского бюро Сионистской организации в Яффо. К этому же времени относится и начало его переписки с Александром Леви, который предлагал себя в качестве архитектора проекта для района государственных служащих в Хайфе. Предложение оценили положительно, однако официального приглашения не последовало, и Леви на собственные средства приехал в Палестину. Он много работает, выполняя заказы частных лиц, активно участвуя в многочисленных дискуссиях о «еврейской» национальной архитектуре.
 
В 1925 году Леви получил заказ от Мориса Блоха на строительство жилого дома в Тель-Авиве. Блох – богатый владелец цитрусовых плантаций, основатель банка Америка-Палестина, по стечению обстоятельств, стал невольным участником выставки «домов грёз», такое название эти романтические особняки получат впоследствии.
 
В этих особняках, построенных с какой-то ребяческой непосредственностью, архитекторы пытались соединить все знакомые элементы разных архитектурных стилей. В «Пагоде» Александра Леви, эта попытка осуществилась замечательным образом – здание соединило такое множество стилей, что по-праву может считаться чемпионом в эклектике.
 
Легенда гласит,что он сделал это в отместку заказчику , с которым они крепко поссорились и Александр Леви даже уехал почти на год в Америку , строить дома там . Но в итоге Морис Блох послал ему телеграмму с извинениями и просьбой вернуться ,уточнив,что он согласен на любые условия.
 
Ах на любые ? И тогда Леви решил построить каждый этаж дома в другом архитектурном стиле.
Получилось ...
Три арки фасада первого этажа как три нефа кафедрального собора приглашают в раннее средневековье христианских базилик.
 

 
Над ними, на втором этаже –тосканская Италия с глубокими нишами балконов
 

 
на третьем этаже- строгие дорические колонны греческого храма.
 

 
Всё это увенчано ступеньчатой пирамидой, силуэтом напоминающую японскую пагоду, отсюда и название всего дома. Фасад, выходящий на площадь, соединяет два самостоятельных крыла, параллельных улицам Монтефиоре и Нахмани.
 

 

 

 

 
Хозяин дома, Морис Блох жил на втором этаже, в южном крыле, окна которого выходили на улицу Монтефиоре. На балконе Блох имел обыкновение вывешивать три флага – Соединенных Штатов Америки, Британии и Сионистской организации. В 30-ых годах на третьем этаже здания разместилось польское консульство. Консул, Дов Хаузнер жил там же, в другом крыле здания. Тогда на крыше здания поставили флюгер в виде петуха, символизирующий правительство Ю.Пилсудского.
 
«Пагода» интересна ещё и тем, что в ней впервые в жилом доме Тель-Авива в 1935 году был установлен лифт. Электрик Иегуда Гезунтхайм, который для этой цели был приглашен из Лондона, помнит также как Моше (Морис) Блох попросил его оторваться на время от сооружения лифта и помочь включить стиральную машину, которая тоже была довольно необычным предметом в городе.
 
Появление лифта привлекло немало любопытных, а особенно детворы. Один из жильцов дома вспоминал, как все его одноклассники выстраивались в длинную очередь, чтобы покататься на нём. Кроме того «Пагода» была первым в Тель-Авиве жилым домом с центральным отоплением.
 
В 1942 году Морис Блох умер, и дом был продан другому владельцу. В том же 1942 году погиб и создатель этого уникального архитектурного произведения – Александр Леви. В Эрец-Исраэль он построил ещё несколько зданий, но, не найдя себе достойного применения, в 1927 году вернулся в Германию. Там он изменил имя, став Александром Ли (Lee), и организовал фирму Lee Kleinhausbau по строительству жилых компактных домов, проект которых он в свое время предлагал Сионисткой организации для Хайфы.
 
С приходом к власти нацистов Александр Ли (Леви) оставил Германию и поселился в Париже. Здесь он продолжал строить и написал книгу «Мы, евреи», в которой собрал и систематизировал достижения евреев в различных областях науки и техники с древнейших времен. С началом Второй мировой войны его, как подданого Германии, интернировали и отправили в концентрационный лагерь. Там он подал прошение о предоставлении ему визы на выезд в США, но ответа так и не дождался – в августе 1942 года Александр Леви был отправлен в Освенцим.
 
После смерти Мориса Блоха «Пагода» поменяла множество хозяев: здесь жили врачи, принимающие пациентов на дому; семья Мандельбаум, живущая на первом этаже устроила синагогу; а в палисаднике перед домом был цветочный магазин.
 
Такое количество хозяев затрудняло решение вопроса по общему ремонту всего дома, и к концу 90-х годов его состояние оставляло желать лучшего, хотя это был первый в Тель-Авиве дом, который получил статус архитектурного памятника, был объявлен исторической ценностью и охранялся законом.
 
В начале 90-х «Пагоду» купил известный тель-авивский подрядчик Яков Пелед. Здание обошлось ему в несколько миллионов долларов и, видимо, на ремонт уже денег не осталось. Так дом простоял еще несколько лет, пока не был выкуплен шведским миллионером Робертом Вилом.
 
Вил решил устроить в Тель-Авиве зимнюю резиденцию, спасаясь тут от скандинавских морозов. Он нанял французских реставраторов, которые под руководством фирмы «Плеснер Адрикалим» очень точно восстановили дом, его фасад и внутреннее убранство. И сегодня дом-Пагода снова привлекает к себе внимание, как и в 20-е годы, продолжая соревнование двух выдающихся архитекторов Тель-АвиваАлександра Леви и Иегуды Магидовича.
 
"Он вложил в реконструкцию около 90 миллионов долларов и превратил его в шикарную виллу в центре города. В доме 4 этажа. В подвале — кинозал, винный погреб и технический отсек огромных размеров (полностью компьютеризированный), который управляет всеми системами дома. На первом этаже — бассейн и массажный салон. Хозяин не живёт весь год в своём доме. Он приезжает только на Рождество. Когда он находится в Израиле, вывешиваются шведский и израильский флаги. Во все остальное время в доме проживает еврейская семья, которая ответственна за поддержание чистоты и исправности дома"
 
(из Википедии).
 
С этим зданием связана одна очень романтическая история:
 
В доме-”Пагоде” всегда были цветы. И не смотря на то, что никакой явочной квартиры в здании не было, и профессор Плейшнер в окно не прыгал, горшками с цветами были уставлены все подоконники третьего этажа.
 
На третьем этаже жил Мендль Штайнер, и он очень любил цветы. Про Штайнера в Тель-Авиве говорили, что он настолько молчалив, что разговаривает только со своей женой и со своими цветами, хотя насчет я жены я не уверен. Но Штайнер очень любил цветы и именно поэтому на первом этаже “Пагоды” он открыл цветочный магазин, оранжереи которого занимали и часть двора. А так как оранжереи куда лучше, чем мебельная мастерская Матюшевского – и тише и приятнее, соседи быстро с этим свыклись.
 
Жена Штайнера в магазине не появлялась, и его правой (да и левой) рукой был Джала – яффский араб огромного, под два метра, роста, весьма добродушный и кроткий человек. Да и каким еще мог быть человек, посвятивший свою жизнь выращиванию цветов. Мендль не знал, кто и когда научил Джалу основам агрономических наук – как я уже говорил, он был человеком малообщительным. Джала делал свою работу, хорошо и честно. А Штайнер платил ему за эту работу – тоже хорошо и честно. На этом их отношения заканчивались.
 
А в другом крыле “Пагоды” находилось консульство Польской республики. Так что, может быть, я несколько поторопился с заявлением, что в доме не было явочной квартиры! Наверняка мы это уже не узнаем.
 
Консулом Польши в Тель-Авиве был доктор Дов Хаузнер. По своим рабочим консульским делам, доктор Хаузнер частенько бывал в Варшаве. И как-то раз, будучи приглашенным на очередной раут, организованный МИДом Польши, он познакомился там с очаровательной блондинкой с интересным именем – Аглая. Нет, не подумайте плохого, Дов Хаузнер был примерным семьянином и верным мужем, а Аглая – всего лишь рядовым сотрудником Министерства Иностранных Дел. Тем не менее, не смотря на разницу в возрасте, в статусе и даже в вероисповедании, они подружились.
 
И спустя несколько месяцев, выбив у МИДовского начальства ставку секретаря, доктор Хаузнер пригласил Аглаю в Тель-Авив, на работу.
 
У Дова Хаузнера дети были ровесниками Аглаи (его старший сын Гидеон, будущий судья Эйхмана, тогда как раз изучал юриспруденцию Еврейском университете в Иерусалиме). Поэтому и к девушке Хаузнер относился как к дочери. А может быть были и иные причины, ведь, как и Хаузнер, Аглая была родом из Львова. Тем не менее, доктор Хаузнер даже поселил девушку в своей квартире на несколько месяцев, благо размеры квартиры позволяли это сделать и семья не возражала.
 
Тель-Авив очень нравился Аглае. А еще ей очень нравилось море. И только одно несколько омрачало ее жизнь – жара! Лето, которое длится в Тель-Авиве девять месяцев в году! Кондиционеров тогда еще не было, и в жаркие летние дни девушка искала прохлады. Когда была возможность, она уходила на море, а когда такой возможности не было – спускалась в оранжерею Штайнера. Там, не смотря на влажность, было всегда чуточку прохладнее.
 
А еще в оранжерее был Джала. Когда он впервые увидел маленькую полячку (Аглая была довольно небольшого роста), ему показалось, что ожила одна из кукол дочерей Блоха, хозяина здания. Но “кукла” ходила, смеялась, пела и даже играла на фортепиано. И еще “кукла” заливисто смеялась.
 
Когда Аглая спускалась в оранжерею, Джала прятался за высокие цветы и наблюдал. Ну, а что ему оставалось делать? Польского он не знал, а Аглая не знала иврита. Однажды спускаясь вприпрыжку по лестнице “Пагоды”, Аглая напевала какую-то детскую песенку на французском, и... Джала неожиданно стал ей подпевать. Молодые люди дружно рассмеялись, и долговязый Джала заговорил с очаровательной блондинкой на языке Дюма и Мольера. Как оказалось, Джала был круглым сиротой и воспитывался при одном из яффских монастырей. Монахи и научили его французскому языку, а еще научили его выращивать цветы. То, что Штайнер не узнал за несколько лет, Аглая узнала за несколько минут.
 
С этого дня молодые люди стали проводить вместе довольно много времени. Чтобы не попадаться лишний раз на глаза соседям, они часто уходили во двор соседнего дома – через дорогу, где рос, пожалуй, единственный в городе фруктовый сад. В саду было тенисто, стояло несколько скамеечек, и никто не мешал молодым людям наслаждаться обществом друг друга.
 
Джала обучал Аглаю ивриту и рассказывал ей о палестинской земле и ее городах. Аглая в свою очередь принялась совершенствовать Джалу во французском, рассказывала ему о Варшаве, о Вене, и о родном Львове.
 
Через некоторое время об их встречах уже знали многие! “Бата ве Грига” – Пат и Паташон... смеялись над ними. Но в этом смехе не было злости. Может быть немного зависти – уж больно красивой была Аглая. Но крестик во впадине ее “прелестей” действовал на многих евреев не хуже огня. А Джалу это нисколько не расстраивало.
 
Прошел почти год. Аглая уже бегло говорила на иврите, Джала стал “парле ву франсе”, словно всю жизнь прожил в Париже. Все было бы не плохо, но... молодые люди все чаще стали сталкиваться с косыми взглядами и не доброжелательностью к их отношениям.
 
И однажды, после вечернего киносеанса, провожая Аглаю домой, к небольшой квартирке на улице Гесс, которую она снимала самостоятельно, Джала остановился, развернул Аглаю за плечи лицом к себе и сказал:
 
- Я знаю, как мы будем жить дальше!
 
Джала опустился на одно колено и произнес дрожащим голосом:
 
- Я не богатый человек и кроме руки и сердца, мне нечего тебе предложить! Зато это я могу отдать тебе навсегда! – эти слова он сказал на французском, на том самом языке, который больше всего подходит для таких слов.
 
Нельзя сказать, что для Аглаи эти слова стали неожиданностью.
 
Женщины обычно чувствуют, когда мужчина собирается их произнести. И все-таки Аглая расплакалась. И тогда Джала поднял ее на руки, словно маленькую девочку и донес до дверей ее квартиры. За всю дорогу Аглая не произнесла ни слова, но как только ее ноги почувствовали твердую землю, твердость вернулась и в ее душу и сердце. Она совладала с переполнявшим ее волнением и ответила:
 
- Я согласна!
 
Наверное, в этом месте опытный романист, вроде Донцовой или Вильмонт, поморочил бы читателей душевными сомнениями прелестной блондинки. “Выходить замуж или не выходить? Ждать принца на белом коне или ограничиться флористом на сером ослике?” Но я не романист, и поэтому написал так, как оно было. Ну, или, во всяком случае так, как об этом рассказали Аглая и Джала! Итак, на чем я остановился? Ах да...
 
- Я согласна, – сказала Аглая, и влетела в квартиру, прикрыв за собой дверь.
 
На следующий день, когда Джала утром вошел в оранжерею, Аглая уже ждала его.
 
- Я так рада, – сказала она Джале, – но... как мы можем пожениться? Я полячка, католичка, а ты – араб, мусульманин? У нас разная религия, разное гражданство...
 
Это только в сказках с милым и в шалаше рай. Тот, кто имел дело с полячками, прекрасно знает о необыкновенных способностях этих женщин. Их мозги, независимо от цвета волос, дадут сто очков форы Вассерману вместе с Перельманом, если речь идет о женитьбе и благополучии семьи.
 
- Давай пойдем, посоветуемся с Моше (Мориц Блох – примечание автора), как нам быть?
 
Джала не был против, и молодые люди поднялись на второй этаж к хозяину здания.
 
Господин Блох с утра неважно себя чувствовал, но молодых людей принял и пригласил разделить с ним скромный миллионерский завтрак. За чашечкой чая какого-то крайне редкого сорта, присланного братом из далекого Сингапура, Мориц внимательно выслушал сбивчивый рассказ Аглаи, а потом короткие и сдержанные пояснения Джалы и, немного подумав, спросил:
 
- Джала, тебе где больше нравится – среди евреев в Тель-Авиве или среди арабов в Яффо?
 
- Здесь, в Тель-Авиве, конечно, – ответил Джала.
 
- А тебе, Аглая, еще хочется вернуться в Польшу или ты уже привыкла к тель-авивской жаре?
 
- Привыкла, господин Блох и мне очень тут нравится.
 
- Так почему бы, дети мои, вам обоим не... принять иудаизм и пожениться старым еврейским способом? Под хупой и под крики “Лехаим”?
 
- А разве это возможно? – в один голос спросили молодые люди.
 
- Если вы любите друг друга – нет ничего невозможного, – ответил Блох, – а я вам помогу!
 
Сразу после Хануки 1938-го года Аглая и Джала сыграли свадьбу. С хупой и криками “Лехаим”. И пусть гостей на свадьбе было не очень много, зато были те, кто искренне радовался счастью “Бата и Григи”...
 
И если вы думаете, что это конец истории, то вы глубоко заблуждаетесь!
 
Весной 1948-го года, когда Аглая была беременна третьим ребенком (забегая вперед, скажу, что в этот раз у двух старших сестер появился брат) Джала обратился к Йоханану Ратнеру, одному из самых высокопоставленных командиров Хаганы и сказал, что хочет защищать свою страну.
 
-Ты понимаешь, чем ты рискуешь? Тебе придется стрелять в арабов – в твоих соплеменников? – спросил его Ратнер.
 
- Всю свою жизнь я прожил среди евреев. Никогда не видел от них ничего плохого – ни тогда, когда ходил молиться в мечеть, ни теперь, когда я хожу в бейт-кнессет. Я глубоко уважаю этот народ, и давно чувствую себя его частью, задолго до того, как стал иудеем. Я готов защищать город в котором живу, от любого, кто придет сюда с оружием! – как вспоминал потом сам Джала, это была самая длинная речь за всю его жизнь.
 
Джалу приняли в Хагану. Я не знаю подробности его воинской жизни, хотя один из старых пальмаховцев рассказывал мне, что в боях под Рамле видел огромного парня, который мог взвалить на плечи два станковых пулемета, словно это были деревянные метлы. И парень был очень похож на араба, если бы не пел еврейские песни на иврите куда лучшем, чем у многих других евреев...
 
Закончилась война, к сожалению – не последняя. Подросли дети. Уже давно закрылся цветочный магазин, и новая, социалистическая Польша открыла свое посольство на соседней улице. Джала давно владел цветочным магазином в Герцлии, там же жила вся семья. Старшая из дочерей стала врачом, Филипп – сын, родившийся в разгар войны, стал представителем самой мирной профессии – строителем, а средняя из дочерей – Лея, учительницей в школе. Именно дочка Леи, которую назвали в честь деда – Ала (именно с одним “л”), единственная из всей семьи, проживающая сегодня в Тель-Авиве и рассказала подробности этой истории..
 
Следующее здание на площади- бывший доходный дом, носящее название "Дом Шафрана"
 

 
Его заказчики-румынские евреи хотели выстроить дом из иерусалимского камня, но архитектор отговорил их, объяснив, что во влажном и жарком климате Тель-Авива этот камень сереет и быстро теряет свой вид. Вместо этого дом был выкрашен под камень прямо по штукатурке. Вот ,например , такой неудачный дом на улице Алленби - влажный климат , смог и выхлопные газы делают своё чёрное дело... )
 

 

 
Дом построен буквой V, и во внутреннем дворике разбит фруктовый сад.
Сразу за ним стоит здание белого цвета:
 

 

 
Это здание по улице Нахмани 25, построено архитектором Моше Чернером в 1926 году. Поиск все еще продолжался и архитекторы европейской школы все искали способы уберечь тех, кто жил в возводимых ими домах от жаркого левантийского солнца. Вот и в этом доме Моше Чернер прикрыл окна интересными наличниками, которые при ярком свете создают ощущение того, что наклонена вся стена дома, а не сами наличники.
Этот дом строился под школу. Никаких кондиционеров ,само собой , тогда и в помине не было . И такой способ постройки дома максимально защищал учащихся в здании детей от прямых солнечных лучей.Но такое архитектурное решение создало удивительную оптическую иллюзию-если в полдень стать прямо у входа в здание , кажется будто дом падает на проходящих мимо людей. Из-за этого эффекта дом носит название "А-Баит А-Нофель" ("Падающий дом").
 
Следующее необычное строение - дом Карми
 

 
Раньше это был обычный жилой дом, сплошь увитый лианами пассифлоры. Дом выстроен архитектором Рэмом Карми (тем самым, что построил и великую и ужасную центральную автобусную станцию Тель-Авиве, здание-монстр, самое большое на Ближнем Востоке
 

 

 
( Совершенно сюрреалистическое здание израильского градостроительства. Кто был на станции и ни разу там не заблудился - поднимите руку Smile Готова спорить - таких немного. Станция открыта была для облагораживания района, а получилось почти гетто, в некоторые закоулки которого даже страшно заходить. Сейчас со зданием пытаются что-то сделать, чтобы оно не было таким маргинальным. 7 этажей абсолютного уродства и хаоса! )
дом в форме полукруга, повторяющего изгибы улиц.
 
Через какое-то время владельцы дома обратились к архитектору перестроить здание в офисное, потому что сдача в аренду офисов в этом районе Тель-Авиве гораздо более прибыльна, нежели аренда квартир. К сожалению к тому времени архитектор был уже серьёзно болен и строительством дома занялся его сын , также профессионал

Меня зовут Оля
Терра инкогнита кулинарной энтузиастки №3

Есть два способа смотреть на жизнь: так , словно на свете не может быть никакого чуда,или так , словно всё на свете – сплошное чудо .Альберт Эйнштейн

Ответы

1
Хозяйка Медной горы
  • Регистрация 18 окт 2004
  • Индекс активности 103 333
  • Рейтинг автора 5 440
  • Город Москва
  • Блог 4
  • Рецепты 1817
Пт, 25 дек 2015 03:04
Firefox, Оленька, спасибо большое за такую интересную экскурсию! For you!
модератор
  • Регистрация 29 окт 2011
  • Индекс активности 8 083
  • Рейтинг автора 1 111
  • Город Хайфа
  • Блог 116
  • Рецепты 804
Сб, 26 дек 2015 08:14
Emerald, Мариночка , спасибо большое ! Air_kiss сама получила несказанное удовольствие ! побольше бы таких энтузиастов - тургидов ! Smile
Пользователь
  • Регистрация 13 авг 2014
  • Индекс активности 89
  • Рейтинг автора 0
Пт, 1 янв 2016 16:30
Firefox, очень интересная прогулка. Сколько могут рассказать о себе здания- историю постройки, их архитекторах,жильцах. Надеюсь на продолжегние.
модератор
  • Регистрация 29 окт 2011
  • Индекс активности 8 083
  • Рейтинг автора 1 111
  • Город Хайфа
  • Блог 116
  • Рецепты 804
Вс, 24 янв 2016 21:02
18iris9, спасибо большое ! :girl_in_love:
Very Happy Это точно
 
Сколько могут рассказать о себе здания- историю постройки, их архитекторах,жильцах.
-
Друг пошутил , что можно было из Хайфы не выезжать - он бы нас привёл к паре-тройке домов и такого бы наплёл Very Happy Просто стеб был конечно , так как Борис рассказывает -нужен талант и главное - всё правда .
1

Разместить комментарий

Поделиться

Лучшие авторы недели